общается со студентами литературного факультета. Каждый день ездит на электричке в школу, в Киото, и как-то раз в этой электричке знакомится с девушкой. Несколько раз встречается с ней в той же электричке. Эту историю он записывает в виде короткой новеллы и показывает друзьям. Это первое произведение, которое Кадзии прочитал друзьям, не сохранилось. По воспоминаниям одной из его приятельниц той поры — Хирабаяси Ёко: «Кадзии влюбился в девушку, с которой несколько раз встретился в электричке по пути в школу и обратно. Однажды он вырвал листок из сборника английской поэзии со стихотворением 'Мужчина, охваченный любовью, обращается к своей возлюбленной с признанием' и положил это стихотворение ей на колени с просьбой прочесть. На следующий день он совсем пал духом. Причина была в том, что, встретив её утром, он с волнением спросил, прочитала ли она, девушка равнодушно сказала «нет» и отвернулась от него. Я вспомнила об этом случае, потому что сразу после него Кадзии написал первый рассказ в своей жизни. Он был страниц на двадцать пять. Основой послужил этот эпизод, а главным героем был молодой человек с больными легкими. В то время я не очень-то разбиралась в литературе, но когда прочитала его рассказ, он мне показался интересным. Особенно меня тронула сцена, в которой герой, страдающий ночным жаром, протягивает в небо руки, словно бы ожидая чьей-нибудь помощи. Я не помню названия этой работы. Помню, что с правого края было написано: «Черновик», а на противоположной стороне: 'Рассказ посвящается Т. Н.'».
В том же году происходит еще одно событие, которое отзовется в нескольких рассказах. Однажды вместе с друзьями Кадзии отправляется кататься на лодке. Кадзии ныряет в холодную воду, а замерзнув, напивается, и с криками «Долой целомудрие» направляется в весёлый квартал. После этого случая он часто повторяет слово «падение». О случившемся в тот вечер вспоминает его друг Накатани: «Когда мы сошли на берег, чтобы посмотреть на луну, лодку унесло течением. Кадзии и ещё один приятель, не раздумывая ни минуты, скинули одежду и поплыли за лодкой. Через какое-то время они уже на веслах подплыли к берегу, где мы их ждали. Был октябрь, и у обоих зуб на зуб не попадал, но они решили устроить соревнование, кто быстрее доплывёт до моста, а меня назначили судьёй. Я привязал лодку к каменной ограде, а сам стоял на мосту. По моей команде они прыгнули в воду и добрались до моста одновременно. Выбравшись из воды, они всё повторяли: 'Холодно, холодно', и мы решили побыстрее вернуться. Пересев на паром, добрались до города. Но там на глаза попалась пивная. Мы напились. Для Кадзии публичный дом был внове. Мы с приятелем время от времени наведывались в подобные заведения, но этой ночью и Кадзии решил пойти с нами. «Долой целомудрие», — закричал он. Мы пошли в ближайший бордель. Когда пришла женщина, Кадзии равнодушно сплюнул. Несколько минут он словно что-то выжидал, а потом ушёл с ней в комнату». После первого опыта в публичном доме Кадзии говорит о «пустоте» и «падении». О сексуальном желании он пишет: «вселенское желание, возникающее неосознанно». Этот мотив появится в нескольких его произведениях. В «Городе у замка» сцена, где главный герой, видя кимоно девушки, которое сушится после стирки, чувствует, как к его лицу приливает кровь. Тема рассказа «Пейзаж одной души» — отношения с проституткой, в рассказе «После снега» — эротический сон, который видит молодой супруг. В «Чувствах на вершине скалы» — подсматривание за постельной сценой.
В жизни Кадзии наступает переломный момент. Он много пьёт, развлекается в публичных домах, каждый раз после очередного кутежа пишет в дневнике, что переживает и раскаивается, но продолжает вести разгульную жизнь. Он делает долги, не платит за комнату. Его болезнь обостряется, он страдает бессонницей.
У Кадзии было восемь братьев и сестер, включая незаконнорожденных детей отца, четверо из которых страдали той же болезнью, что впоследствии погубила и самого Кадзии — туберкулезом. До конца Первой мировой войны, пока не стали использовать антибиотики, туберкулез в большинстве случаев вел к летальному исходу.
Кадзии начинает писать стихи. Стихи и музыка — два его основных увлечения того времени. В одном из писем к своему другу Кондо он пишет следующее: «Хочу купить патефон. Мне советуют заняться игрой на виолончели, но и для этого нужны деньги, повсюду деньги. Это абсолютно невозможно для такого бедняка, как я. На днях видел хороший немецкий патефон в Мицукоси,[5] очень хотелось купить, но сорок иен… Я последнее время пишу стихи. Всё пока в черновиках. Стихи обладают такой же силой, как музыка и живопись. Крупными разноцветными буквами хочется создать симфонию» (19 апреля 1922 года). В следующем году он пишет свои первые рассказы: «Сэнкити» и «Парадоксальная истина».
В 1924 году Кадзии заканчивает школу. Решив посвятить свою жизнь литературе, он подает документы на факультет английской словесности Токийского университета. В этом же году умирает его младшая сестра. Ее смерть и собственное нездоровье заставляют его уехать вновь к старшей сестре в Миэ. Воспоминания об этой поездке превратятся впоследствии в рассказ «В городе у замка». В дневнике он пишет о своей жизни в этих местах:
«Отвожу взгляд от улиц, смотрю вдаль. Поля, сплошные поля, а в них то тут, то там маленькие деревушки, деревья. В одном ри[6] от равнины под прямым углом к морской линии залива Исэ, протянувшегося слева направо, проходит железная дорога. Убегает вглубь зелёных полей. Море синее и широкое, в нём отражается небо. По горизонту проходит тонкая длинная линия, темнее цвета неба. Слева мыс, справа горы. Взгляд скользит по морской линии, протянувшейся на десять ри. Маленькая бухта, возле неё деревья и дома кажутся совсем крошечными.
Слышно, как где-то пилят лес.
Солнце садится.
Нигде не видно досок, на которых сушится натянутая ткань.
Только что прошёл оркестр, кажется, его унёс ветер.
Прежде чем вернуться домой, поднимаюсь на развалины замка. Возвращаться не хочется, это место покорило меня, чувствую, что должен здесь что-нибудь написать, останавливаюсь. Во мне всё растёт возбуждение. Нет ли у меня цветных карандашей, цветных карандашей?»
После возвращения и начала студенческой жизни в Токио Кадзии вместе с друзьями готовится выпускать собственный литературный журнал, который получает название «Аодзора» («Синее небо»). В истории современной японской литературы выделяют период «журналов сотоварищей», распространенных во второй половине двадцатых годов. В них печатаются студенты, молодые писатели и поэты. Ранние произведения почти всех молодых литераторов выходят именно в таких журналах. Они создавались группами друзей и единомышленников. Принцип объединения не имел никакого отношения к каким-либо конкретным литературным идеям, исповедуемым всеми участниками группы. В то время пока ещё не существует литературных премий. Литературная журналистика только зарождается. Однако атмосфера эпохи побуждает молодых людей избрать литературу своей профессией. Как правило, создание этих журналов проходило по одной модели: формирование группы, поиск денег и типографии, издание журнала. Из двадцати с небольшим рассказов Кадзии Мотодзиро более половины были опубликованы в журнале «Аодзора».
В течение трёх лет, начиная с поступления Кадзии в Токийский Университет и до его отъезда в Идзу[7] на лечение, он все свои силы отдаёт этому журналу, не заботясь об ухудшающемся здоровье; он даже занимается редактированием и размещением рекламы. Один из сотрудников журнала Куцуна Китиноскэ вспоминает: «С поступлением в университет началась наша токийская жизнь. Не проходило и трех дней, как мы собирались на чьей-нибудь квартире и обсуждали создание нашего журнала. Мы решили, что каждый из нас будет вносить по десять иен ежемесячно. Все мы впервые жили в Токио. Не приходилось ждать поддержки со стороны книжных магазинов и издательств. Часто говорили о том, сможем ли продать наш журнал, неужели кто-нибудь действительно купит его. Говорили об этом, но всерьёз никто, пожалуй, не беспокоился. Важным было то, что написанные нами стихи и рассказы будут опубликованы. Мы думали, сможем ли продолжать издание наших шедевров на деньги шести участников. Рассчитав, что, продавая каждый номер по цене в двадцать сэн, мы не покроем наших расходов, мы придумали размещать рекламные объявления. Что ни говори, мудрое решение. Недавно под рукой оказался один из номеров нашего журнала, на последних двух страницах помещены объявления типа: 'Кафе. Европейские сласти', 'Новые фильмы'. За эти две страницы мы получали что-то около 20 иен».
В первом номере «Аодзора» и появляется рассказ «Лимон», который станет визитной карточкой писателя. Чтобы написать «Лимон» в том виде, в котором он стал известен читателям, Кадзии понадобился почти год. Рассказ написан на основе воспоминаний о жизни Кадзии в период учёбы в школе в Киото. Один
