крайней мере, трогать никто уже не будет. Что с меня спрашивать? Договор-то я не подписывала! Я приоткрыла сумку: вот она, Книга. В который раз погладив кожаный переплет, я вдруг почувствовала почти живое тепло в ответ на мое прикосновение. Мне показалось, что Книга, как и человек, нуждается в ласке и внимании. И она действительно искала меня только для того, чтобы почувствовать тепло моей руки, раскрыть мне свои почти не поврежденные страницы.
Так и хотелось сказать: «Не бойся ничего, милая книжечка! Никто не тронет тебя.. а вечером мы зажжем лампу, я сяду за письменный стол, и буду читать страницу за страницей. Ведь именно об этом ты мечтала, ведь правда? А потом я отдам тебя в библиотеку, где тебя уж точно никто не достанет и не обидит!» Впрочем, я уже отчасти начинала верить Иришке: возможно, мы сами наделили эту книгу и волей и характером. И если бы она вдруг замурлыкала и начала ласково тереться переплетом о мою руку, я, наверное, не удивилась бы.
…А когда вечер настал, и я смогла остаться с Книгой наедине и неспешно полюбоваться на каждую буковку, то ли в мечте, то ли в полудреме мне снова явилась босая девушка, осторожно бредущая со свечой по темному коридору. На этот раз она ничего не прятала под шалью. Моя бретонская тезка оглянулась и помахала мне. Кажется, она хотела что-то сказать мне, но в последний момент передумала.
2002-2004
