— Но это касалось и членов ее семьи, — перебила его моя тетка, все более нервничая.
— Члены ее семьи, говорите? То есть вы имеете в виду всю эту банду великих князей, которые, чтобы угодить вдовствующей императрице Марии Федоровне, постоянно принижали перед ней все ее качества, подчеркивая все недостатки. Но сегодня многие из них, которым удалось избежать кровавой революционной расправы и прибыть без особых затруднений сюда, в ссылку, рядятся в павлиньи перья, хвастают своими щедрыми, лишь воображаемыми благотворительными делами и теперь предпочитают не говорить о своей трусости, которая и породила всю эту драму.
В накуренной комнате обстановка накалялась. Назревал крупный скандал. Тогда мой дядя, проявив свою обычную твердость великого пилота, снискавшую ему уважение в авиации у его сослуживцев, положил конец опасному развитию такой темы.
— Каждый, конечно, вправе иметь свое мнение и высказывать его. Но прошу ни на мгновение не забывать, что речь идет о мертвой императрице, о мученице, перед которой мы все должны почтительно склонить головы и не упрекать ее в совершенных ошибках!
Но Игорь Лавров не успокаивался, он опять бросился в бой:
— Брат мой, моя семья после революции поплатилась своей жизнью за сохранение верности этой августейшей государыне. Это обязывает меня с ее дневником, оказавшимся в моих руках, по крайней мере, высказать всем вам ее мнение и донести до вашего сознания неопровержимые факты, которые противоречат большей части высказанных в ее адрес упреков.
Все вдруг склонили головы, и в глазах собеседников, казалось, погас огонек враждебности. Моя тетка теперь молчала, но не из-за симпатии к царице, а в силу своего воспитания.
Игорь продолжал:
— Я должен исполнить миссию, порученную моему брату.
— Для чего? — спросила моя неисправимая тетушка. — Кому это сейчас интересно, кроме кучки таких жалких людей, как мы?
— Не скажите ли, княгиня, чьи это слова, — «это слишком хорошо, так как бесполезно?» Что бы вы там не говорили, но я чувствую себя избранным, чтобы разрушить злобные легенды, чтобы пообщаться с теми, кто еще может вспомнить прошлое, вспомнить эту ужасную историю. Сколько еще важных среди нас персонажей способны испытывать в своей душе терзания, напоминающие угрызения совести?
Историки будущего должны знать, что ни в чем безобразном, низменном, нечистом нельзя упрекнуть эту великую даму, ставшую жертвой своего слишком высокого положения,
Софья Костжановская, немного полноватая, с очаровательным лицом, с белыми кудряшками, зачесанными за уши, вдруг воспламенилась.
— Короче говоря, — начала она, — почему и для чего ваш брат сыграл свою фатальную роль в этом деле?
— В то время наша семья проживала в Киеве, — стал рассказывать Игорь. — Мой старший брат Алексей заканчивал учебу в украинском университете, а наша матушка, овдовевшая, после того, как наш отец был убит под Порт-Артуром, не могла жить на скудную пенсию, выделяемую офицерским вдовам. Ее друзья из царского двора добились для нее должности первой кастелянши в Зимнем дворце в Санкт- Петербурге.
Словно испугавшись своего бодрого начала или, может, в силу природной скромности, Игорь Лавров вдруг замолчал. Он раздавил последний окурок сигареты в пепельнице, которую участливо протянул ему мой дядя. Он продолжал усталым голосом:
— Для чего, право, наскучивать вам столькими деталями…
Но все тут же запротестовали, и он был вынужден продолжать в том же духе:
— Знаю, знаю… условности, этикет, вежливость… но к тому же сейчас я очень взволнован. Моя мать была с первой встречи искренне предана императрице. И вопреки тому, чему обычно все верят, такие важные персонажи порой с большим удовольствием доверяются людям простым, незаметным, а не тем, которые составляют их близкое окружение.
Так произошло с Александрой Федоровной. И лето 1905 года это наглядно доказало. Портсмутский мирный договор, положивший конец позорной для России Русско-Японской войне, был от имени императора подписан его уполномоченным, премьер-министром Сергеем Витте.
Мой дядя одобрительно кивал головой, вероятно, его одолевали какие-то личные воспоминания. Вдруг он прервал рассказ Игоря:
— Его величество пожаловал Сергею Витте графский титул за то, что он сумел свести до минимума уступки непомерным требованиям японцев.
Но Игорь продолжал:
— Это очень непопулярная в народе война стала причиной недовольства большей части русского общества. Кровь пролилась в ставшее печально известным Воскресенье, — 9 января 1905 года. Смиренная толпа, которая пришла к царю, чтобы умолять его покончить с этой войной, была расстреляна отрядом полиции, в результате чего оказалось большое число безвинных жертв. Императрица вопреки своей репутации холодной и жестокой правительницы, пыталась убедить царя выйти к народу, чтобы тем самым не допустить этого кровавого восстания. Ей была дорога древняя честь рода Романовых, ее сына, совсем еще маленького цесаревича, родившегося всего год назад.
В глазах Игоря Лаврова вспыхнул какой-то потаенный огонь.
Софья Костжановская не спускала с него своих восхищенных глаз. Она просила его продолжать:
— Как интересно, как увлекательно слушать вас! Но каковой была роль вашего брата на самом деле, прошу простить меня за настырность.
— Мой брат стал тайным курьером Ее величества царицы.
Но моя тетка, которая всегда проявляла свою враждебность, как только речь заходила о государыне, осведомилась:
— А с какой стати супруге царя вдруг понадобился тайный агент, скажите на милость?
— Вдовствующая императрица, ее свекровь, Мария Федоровна, уже много лет ненавидела Ее величество, и она знала об этом. Рождение цесаревича подлило еще больше масла в огонь, усиливая ее антипатию к ней.
— Почему же?
Моему дядюшке уже стали надоедать вопросы тетки:
— Ну что вы, Тамара, постоянно всех перебиваете, пусть наш друг рассказывает.
Игорь Лавров теперь ни на кого не глядел. Он уставился в пол. Глаза его, казалось, были закрыты.
— Когда умер царь Александр III, Мария Федоровна еще была довольна молодой женщиной. Она любила своих сыновей, любила нежно, ревниво, навязчиво… в этом она была похожа на некоторых матерей! Ее младший сын — великий князь Михаил взошел бы на трон, если бы старший, будущий Николай II, по каким-то причинам не смог бы обеспечить продолжение царской династии. Рождение цесаревича Алексея лишало великого князя всех надежд на трон, на что так надеялась его мать. Теперь Марии Федоровне волей-неволей приходилось искать сближения с новой императрицей, которая рождением своего ребенка обеспечивала престолонаследие…
Между свекровью и невесткой шла тайная, подспудная война. Нельзя сказать, что Александре Федоровне очень нравилось критиковать мать своего мужа или любыми способами вредить ей, — нет, ей приходилось самой все время защищаться от нападок. Последним человеком, которому она могла довериться, был император.
Все свидетели совершившейся трагедии утверждали в один голос, что у царицы была лишь одна неразлучная подружка, Анна Вырубова. Ни в одной работе, посвященной царице, вы не найдете никакого упоминания об одном человеке, настоящем рыцаре, который был генералом и конфидентом этой молодой государыни, подвергаемой разносной критике!
— Кто же он такой? — воскликнула удивленная Софья Костжановская.
— Об этом человеке почти не говорили, — продолжал Игорь Лавров, — но он пользовался абсолютным доверием нашей государыни. Она делилась с ним своими тревогами, выражала свои опасения по поводу способности своего мужа эффективно играть роль высшего руководителя великой нации. Так вот, императрица поручила моему брату присматривать за этим человеком, ибо она знала, что в высших кругах
