обратился к Клаве и шестиклассникам: — Вы всё сказали?
— Всё, Иван Александрович, — ответила Клава.
— Хорошо! Идите теперь! А мы тут подумаем…
Клава, Федя и Люба вышли из учительской. Щёки у Клавы полыхали, словно после хорошей пробежки. Вот она и высказалась на педсовете. Но только её слова, кажется, никого и ни в чём не убедили.
Отослав Федю и Любу домой, Клава принялась расхаживать перед школой — надо же всё-таки узнать, что решат о Борьке.
Наконец педсовет закончился. Учителя стали расходиться по домам. Вот в дверях показались Витя Скворцов, Анна Павловна и старший пионервожатый Важин. Немного о чём-то поговорив, они распрощались и разошлись в разные стороны.
Клава догнала Витю.
— Ну как? Чем кончилось?
— Я так и знал, что ты где-то здесь бродишь, — усмехнулся Витя. — Победа, Клава. Борька остаётся в школе.
— Это правда?
— Голосованием решали. Дембовский остался в единственном числе. И знаешь, Клава, твоё выступление тоже сыграло роль.
— Смех, а не выступление.
— Нет, ты не говори. Знаешь, какой бой разгорелся! — Витя рассказал, что произошло на педсовете.
Дембовский выступил с предложением не только исключить из школы Борьку Капелюхина, но и вообще раскассировать шестой «Б» по другим классам: в нём, мол, слишком много трудных, недисциплинированных учеников, которые снижают общий процент успеваемости, портят лицо школы.
Но учителя с этим не согласились. Они сказали Дембовскому, что он плохо знает свой класс и запустил воспитательную работу с детьми. Дембовский, в свою очередь, заявил, что он не может работать с таким забубённым классом и отказывается от должности классного руководителя.
Его не стали уговаривать. Руководить классом вызвалась Анна Павловна. Она же предложила заменить и отрядную вожатую — Зина Бахарева изрядно обленилась, работает с холодком.
— Это верно, — согласилась Клава. — Не любит она ребят.
— Вот, вот, Анна Павловна и об этом поставила вопрос, — продолжал Витя. — А в шестом «Б», говорит, вожак нужен особый: смышлёный, живой, с огоньком. Вроде, говорит… — он лукаво покосился на девушку, — вроде Клавы Назаровой.
— Что?!
— Да, да… Анна Павловна так на тебя и указала. «Самая, говорит, подходящая кандидатура». Мы вот завтра на комитете решение об этом примем.
— Смеёшься, Витька, — удивилась Клава. — Ты же знаешь, я и так загружена.
— Да ты что, не согласна? Ты же сама в вожатые вызвалась…
— Когда это?
— А вот только что, на педсовете. «Ручаюсь, слово за Борьку даю». Это чьи слова?
— Так я за одного только Борьку ручаюсь.
— А вот теперь принимай целый отряд… двадцать восемь Борек. Это же твоё дело, кровное. Ты ведь и так давно вожатая, с малых лет… Вспомни-ка лагерь на Камышовом острове… Всегда ты с ребятами… А в общем, — рассердился вдруг Витя, — чего я тебя уговариваю? Не желаешь — не берись. Дело добровольное. Придётся тогда в вожатых Зину оставить.
— Нет, Зину нельзя… — покачала головой Клава и, подумав, согласилась. — Ладно, секретарь… попробую. Только чур: покоя от меня не будет. Придётся и тебе о ребятах думать.
Первый сбор
На другой день весь шестой класс уже знал, что «режиму Дембовского и Зины Бахаревой» пришёл конец, а вместо них в класс придут Анна Павловна и Клава Назарова.
— Клаша — это здорово! — с удовольствием сказал Федя Сушков. — Теперь хоть на конях покатаемся, а зимой на лыжах походим… А то ведь при старой вожатой мухи на сборах дохли…
— И Анна Павловна тоже неплохо, — заметил Дима Петровский. — Она добренькая, ей только поплачься…
— А по мне, что в лоб, что по лбу, — буркнул под нос Ваня Архипов. — Как это мы учили… от перемены слагаемых сумма не меняется.
Вернувшись из школы домой, Лёля не утерпела и передала все эти разговоры сестре.
— А ты сама как думаешь? — настороженно спросила Клава.
— Ну конечно, очень хорошо, что ты с нами будешь… Все так рады, так рады! И что ты за Борьку поручилась — тоже все довольны, — затараторила Лёля. — Вот только справишься ли?.. Знаешь, у нас ребята какие?.. Зину они до слёз доводили.
— Спасибо, утешила, — нахмурилась Клава.
Собирая на стол, Евдокия Фёдоровна молча прислушивалась к разговору дочерей. И почему Клава так тянется к ребятишкам? В пятом классе она хороводилась с малышами с улицы, привязалась к Борьке Капелюхину, вместе со всем классом шефствовала над группой детдомовцев, потом в школе работала с октябрятами и вот снова в вожатые. Да и без этого в доме у них постоянно толпятся ребята: о чём-то советуются с Клавой, крутятся на турнике, зашивают волейбольные мячи, чинят тапочки, латают майки. А дочке между тем пора бы остепениться — перешла в девятый класс, время подумать и об институте, о завтрашнем дне.
— Клашенька, а может, не браться тебе за шестой-то класс? — осторожно заговорила мать. — Очень уж, сказывают, народ там бедовый. Пусть лучше из старших кто займётся…
— Да я ж, мама, вроде сама вызвалась, — призналась Клава. — За Борьку поручилась.
— Ну, дочка, понесёт теперь тебя, закрутит… — вздохнула Евдокия Фёдоровна.
— Ничего, мама. Я люблю, когда на стремнину выносит. — Клава задорно встряхнула стрижеными волосами, хотя на душе у неё было совсем неспокойно. Ведь вожатой в таком классе, как шестой «Б», она будет работать впервые в жизни. С чего же начать, как приступить к делу?
В этот же день Клава повидалась с Анной Павловной.
— Ну, дорогая моя помощница, — улыбнулась учительница. — Ты, наверное, за советом ко мне прискакала: как да с чего начинать? А я, признаться, и сама толком не знаю. Детей воспитывать — это не дощечки стругать, не табуретки сколачивать. Тут готовеньких рецептов не пропишешь. Сколько ребят — столько и подходов. И к каждому свой особый ключик подобрать требуется… Давай-ка мы с тобой для начала к ребятам присмотримся, познакомимся с ними. — Она на минутку задумалась, потом добавила: — Только одно, Клава, запомни, самое главное… Я об этом у Феликса Эдмундовича Дзержинского вычитала. «Быть светлым лучом для других, самому излучать свет — вот высшее счастье для человека, какого он только может достигнуть…»
— «Быть светлым лучом… излучать свет…» — шёпотом повторила Клава. — Хорошо-то как, Анна Павловна! Я это обязательно запомню…
На следующий день Клава принимала отрядные дела.
Зина Бахарева передала ей знамя, барабан, помятый горн, дневники звеньев, в которых давно уже ничего не записывалось, и тощую папку со списком пионеров и планом работы.
— Тут у нас столько всяких мероприятий запланировано, тебе до конца года хватит: шесть бесед, две лекции, экскурсия на льнозавод. Потом ещё по звеньям есть планы.
— Ты мне лучше о ребятах расскажи, — попросила Клава.
— А чего рассказывать? — отмахнулась Зина. — Отпетый народ, сорванцы… Отлынивать от всего любят. Приходи послезавтра на сбор отряда — вот и познакомишься. Они тебе сразу на шею сядут. Ну, ни
