«Мы не можем сказать, перед чем человеку жутко, — пытается Хайдеггер в одном из своих выступлений популярно разъяснить смысл книги «Бытие и время» — Вообще делается жутко. Все вещи и мы сами тонем в каком-то безразличии. Не остается ничего для опоры. Остается и захлестывает нас — среди ускользания сущего — только это «ничего». Ужасом приоткрывается Ничто».
Человек «заброшен» в Ничто (Космоса и природы), он обречен мучиться бессмысленностью и одиночеством своего существования. Однако в мучении и заключается жизнь, в невозможности вырваться из небытия, ничто, бессмысленности — единственно человеческий смысл и даже радость. Она рождается из бездны отчаяния, не переставая быть отчаянием. «Поздний» Хайдеггер пришел к своеобразному признанию бытия Бога — бытия его как продукта обезбоженного мира. Но Бог Хайдеггера остается особым видом или формой существования абсолютного Ничто. По сути дела, такое же Ничто представляет собой «Бытие» Хайдеггера, о сущности которого постоянно размышляет философ.
АЛЕКСЕЙ ФЕДОРОВИЧ ЛОСЕВ
(1893–1988)
Российский философ и филолог. В работах 1920-х годов дал своеобразный синтез идей русской религиозной философии начала XX века, прежде всего христианского неоплатонизма, а также диалектики Шеллинга и Гегеля, феноменологии Гуссерля. В центре внимания Лосева — проблемы символа и мифа («Философия имени», 1927, «Диалектика мифа», 1930), диалектики художественного творчества и особенно античного мифологического восприятия мира в его структурной целостности. Автор монументального труда по истории античной мысли («История античной эстетики» в 8 т.).
Лосев родился в Новочеркасске (столице Области Всевеликого Войска Донского) в скромной семье учителя математики, страстного любителя музыки, скрипача-виртуоза. Мать его была дочерью настоятеля храма Михаила Архангела, протоиерея о Алексея Полякова. Отец оставил семью, когда сыну было всего три месяца, и воспитанием мальчика занималась мать. От отца будущий философ унаследовал страсть к музыке и, как он сам признавался, «разгул и размах идей», «вечное искательство и наслаждение свободой мысли». От матери — строгое православие и нравственные устои жизни.
Мать и сын жили в собственном доме, который в 1911 году, когда Алексей окончил с золотой медалью классическую гимназию, пришлось продать — нужны были деньги для обучения в Московском Императорском Университете (доходов со сдаваемого матерью в аренду казачьего наследственного надела не хватало). Еще в гимназии юный Лосев стремился соединять все области знания в нечто единое. Он увлекался литературой, философией, математикой, историей, древними языками. Учителя были выдающимися знатоками своего дела. Достаточно сказать, что в старших классах гимназии юноша изучал сочинения Платона и Вл. Соловьева.
В переписке гимназиста Алексея Лосева и гимназистки Ольги Позднеевой (сестры его сотоварищей по гимназии братьев Позднеевых, будущих профессоров) есть примечательные свидетельства вполне осознанного юношей дальнейшего жизненного пути. «В работе вся цель жизни. Работать над самим собой, учиться и учить. Вот мой идеал», — и добавляет одно из любимых изречений: «Если ты молишься, если ты любишь, если ты страдаешь, то ты человек».
Он с гордостью пишет о своей матери, что это именно она сделала «из жалкого, хрупкого дитяти юношу, честно трудящегося и стремящегося оправдать свое название христианина». Особенно импонировал Алексею Камилл Фламмарион, знаменитый французский астроном и вместе с тем беллетрист, романами которого — «Стелла» и «Урания» — зачитывался гимназист.
Для Алексея, который в 1909 году написал сочинение «Атеизм Его происхождение и влияние на науку и жизнь», важно, что Фламмарион, «будучи самым серьезным ученым, в то же время верующий в Бога», с уважением относится к христианству. В этих словах заложен один из главных жизненных и мировоззренческих принципов Лосева о целостном восприятии мира через единство веры и знания. Вне философии юноша не мыслит жизни. Он твердо уверен в том, что «философия есть жизнь», а «жизнь есть философия».
Размышления о любви студента Лосева тоже утверждают «взаимную принадлежность» двух душ к «вселенскому всеединству», а стремление к любви тоже понимается как «стремление к утраченному единству», являясь космическим процессом. Наиболее четко и выразительно представлена идея всеединства в юношеской работе Лосева под названием «Высший синтез как счастье и ведение», которая была написана накануне отъезда в Москву перед поступлением в Московский университет в 1911 году.
Высший синтез — это синтез религии, философии, науки, искусства и нравственности, то есть всего, что образует духовную жизнь человека. Этот высший синтез, очевидно, нашел опору в теории всеединства Вл. Соловьева, которого Лосев считал своим первым учителем наряду с Платоном, учителем в жизненном, а не абстрактном понимании идей и виртуозной диалектике. Лосев был знатоком платоно-аристотелевского синтеза в неоплатонизме, последней философской школе античности.
В 1915 году он окончил два отделения историко-филологического факультета университета — философии и классической филологии, получил он и профессиональное музыкальное образование (школа итальянского скрипача Ф. Стаджи) и серьезную подготовку в области психологии. Еще студентом он стал членом Психологического института, который основал и которым руководил профессор Г. Челпанов. Обоих, учителя и ученика, связывало глубокое взаимопонимание. Челпанов рекомендовал студента Лосева в члены Религиозно-философского общества памяти Вл. Соловьева, где молодой человек общался с Вяч. Ивановым, Булгаковым, Ильиным, Франком, Е. Трубецким, о. П. Флоренским.
Оставленный при университете для подготовки к профессорскому званию, Алексей Лосев одновременно преподавал в московских гимназиях древние языки и русскую литературу, а в трудные революционные годы ездил читать лекции в только что открытый Нижегородский университет, где и был избран по конкурсу профессором, в 1923 году Лосева утвердил в звании профессора уже в Москве Государственный Ученый Совет. На родину, где никого из близких за годы революции не осталось в живых, Лосев не возвращался.
В 1922 году он вступил в брак (венчал в Сергиевом Посаде о. П. Флоренский) с Валентиной Михайловной Соколовой, математиком и астрономом, которой мы обязаны изданием книг Алексея Федоровича в 1920-х годах. Все эти годы Лосев был действительным членом Государственной Академии художественных наук, профессором Государственного Института музыкальной науки (ГИМН), где он работал в области эстетики, профессором Московской консерватории.
Начал он печататься с 1916 году («Эрос у Платона», «Два мироощущения», «О музыкальном ощущении любви и природы»). Одна из первых работ Лосева — «Русская философия» — была отправлена за границу и увидела свет в 1919 году на немецком языке. В этой статье Лосев назвал характерную черту русского философствования — «апокалиптическую напряженность». Эта напряженность присутствует во всех трудах молодого ученого — многочисленных книгах и статьях, глубоких по содержанию, блистательных по форме.
В 1918 году молодой Лосев совместно с Булгаковым и Вяч. Ивановым готовил по договоренности с издателем Сабашниковым серию книг. Называлась эта серия под редакцией Лосева «Духовная Русь». В ней, кроме вышеназванных, участвовали Е. Трубецкой, С. Дурылин, Г. Чулков, С. Сидоров. Однако издание это не увидело света, что и неудивительно для революционных лет.
В эти же годы началась подготовка так называемого «восьмикнижия», которое А. Ф. Лосев опубликовал с 1927 по 1930 год. Это были «Античный космос и современная наука» (1927), «Философия имени» (1927), «Диалектика художественной формы» (1927), «Музыка как предмет логики» (1927), «Диалектика числа у Плотина» (1928), «Критика платонизма у Аристотеля» (1929), «Очерки античного символизма и мифологии» (1930), «Диалектика мифа» (1930).
Лосев как религиозный философ раскрывается наиболее полно в своей философии имени («Философия имени» написана в 1923 году), в которой он опирается на учение о сущности Божества и энергиях, носителях. Его сущности (доктрина христианского энергетизма, сформулированная в XIV веке ев Григорием Паламой). Сущность Божества, как и положено в духе апофатизма, непознаваема, но сообщима через свои энергии. Эта доктрина нашла свое выражение в православном религиозно-философском
