О, если б я, благодаря судьбе, В день час иль два принадлежал себе, То я не знал бы никаких препон, Всецело в море мыслей погружен, Я доставал бы перлы редких слов, Ныряя в бездну, как жемчуголов. Я добыл бы — силен, свободен, смел — Сокровищ столько, сколько я хотел. Я показал бы в наши времена, Какою быть поэзия должна. А так, возможно, тщетен был мой труд, И звуки этих строк навек замрут… Когда я так в печали размышлял, Мне друг мой, светлый разумом, сказал: «Что ты без сил склонился головой, О воин справедливости святой? Ты, честности пример среди людей, Не поддавайся слабости своей! Ты здесь достиг вершины красоты, Но можешь высшего достигнуть ты, Ты — языка творец — дерзай, твори! Свободно крылья раскрывай, пари! Твои созданья — редкостный товар, И вся вселенная — его базар. Звездой блистает этот твой дастан, Молва о нем дошла до дальних стран. Я «Украшением вселенной всей» Зову творение души твоей. Небесной милостью осенено, Блистает шахским именем оно!» О шах, твоею славой, как аят, Динары справедливости звенят. Согнулось небо пред тобой кольцом; И солнце — как твоя печать — на нем. Как я могу хвалу тебе слагать? Пылинке среди звезд не заблистать. И капля меру знать свою должна, Не может океаном стать она. Но то, что высшей волей суждено, Да будет человеком свершено. Сгорел в огонь влетевший мотылек, К огню не устремиться он не мог. Несчастный сумасшедший — для детей Посмешище, мишень для их камней. Подобьем тех камней, того огня, Поэзия, ты стала для меня. Хоть в мире слов свободно я дышу, Но нет мне пользы в том, что я пишу. И мысль меня преследует одна,
