на кухню, где более приятно пахло жареной рыбой.
А мальчик чувствовал себя волшебником. Стоило ему приказать: «Ну-ка, ёлочка, зажжись!» — и ёлка загоралась, и он ходил и снова командовал: «Ну-ка, ёлочка, зажжись!»
Поздно ночью, наверно, часов в десять, мальчик лег спать на своем диване и быстро уснул. Тогда из кухни пришел Егор. Он встал на задние лапы, передние заложил за спину, точно так, как это делал мальчик, и стал ходить вокруг ёлочки. Походил он, походил, посмотрел на спящего мальчика и вдруг сказал:
— Ну-ка, ёлочка, зажжись! — словно у него тоже выпал один зуб.
Но лампочки не вспыхнули. Кот почесал лапой затылок и сказал сам себе под нос:
— Не зажижается...
Он еще походил немного и опять сказал:
— Ну-ка, ёлочка, зажжись!
Елочка опять не загорелась, и кот вздохнул:
— Не зажижается!
А мальчик лежал на диване и улыбался. Он ведь знал, что надо нажать выключатель, а кот этого не знал.
Утром первого января мальчик рассказал папе, что ночью кот Егор разговаривал. Но папа и на этот раз не поверил.
— Все это тебе приснилось, — сказал он. — Под Новый год часто снятся сказки.
