– Я тут думала, может, удастся подыскать конюшню поблизости от колледжа и договориться насчет содержания там лошади. Мне будет страшно не хватать верховой езды, а Яблочко просто чудо!
– Фредди, если тебе нужна эта кобыла, считай, что она твоя. С седлом, уздечкой, попоной… словом, со всем, что тебе нужно. И прицеп для перевозки забирай заодно.
– Спасибо тебе огромное! – возликовала молодая женщина.
Фредерика радовалась так, словно ей оказали Бог весть какую милость, а ведь это сущие пустяки после всего того, что они вместе пережили. Да, есть еще пятнадцать тысяч фунтов… Но это всего-навсего деньги. Безликая груда банкнот. Коннор заранее представлял, как будет вручать чек, и чувствовал себя хуже некуда.
– А чем ты займешься, вернувшись в Дублин? – поинтересовалась Фредерика. – Вложишь деньги в недвижимость?
– Возможно. Мне тут приятель звонил, предлагал одно дельце. Старый жилой комплекс в центре, продается за гроши, а ведь его можно отреставрировать так, что пальчики оближешь. Тут горы денег огребешь, точно говорю.
– Ты здорово умеешь деньги зарабатывать.
– Без ложной скромности скажу: что-что, а это я и впрямь умею.
– Знаешь, ты столько раз говорил, что пора бы мне посмотреть на себя иначе, понять, что я способна на большее… – Молодая женщина приподнялась, опираясь на локоть, и посмотрела в глаза мужу. – А как насчет тебя самого? Когда ты наберешься храбрости посмотреть на себя самого и понять: ты достоин куда большего, нежели получаешь от жизни сейчас?
– Так я же именно так и поступил. Я потерял все, но не по своей вине, нет. И неудачником себя отнюдь не считаю. Как только у меня в руках окажется достаточно денег, я…
– Деньги? Думаешь, я про деньги? Кон, ты сам себя принижаешь. Жизнь – это не только фунты и пенсы.
– Возможно, но с деньгами жить куда легче. Поверь мне, Фредди. Если у тебя денег куры не клюют, никто к тебе не подступится…
– А может, пора бы и позволить к себе подступиться?
Коннору вдруг показалось, что Фредерика читает в его душе, и слегка испугался. Поэтому лукаво усмехнулся и попытался отшутиться:
– Вот и я говорю: давно пора, детка. Давай подступайся… Я только «за».
– Прекрати, Кон! – одернула его Фредерика, садясь в постели.
– Да что такое? – удивился он. – Я тебя чем-то обидел?
– Всякий раз, когда я заговариваю о чем-то, что ты не хочешь обсуждать, ты уворачиваешься, уходишь от ответа.
– Вовсе нет! – вознегодовал Коннор.
– Тогда расскажи-ка мне про своего дедушку. Отчего ты за двенадцать лет навестил его только четыре раза?
– Кто тебе сказал? – изумился он.
– Кэтлин, конечно.
– Вот уж не удивляюсь, – хмыкнул Коннор, переворачиваясь на другой бок.
– Отвечай на вопрос.
Он уже собрался было сообщить жене, что не ее это дело… Но внезапно сердце его гулко забилось в груди, а в горле пересохло, точно он пригоршню песку проглотил. Коннор откашлялся…
– Не знаю, – нехотя признался он.
– Ты разве его не любил?
– Любил, конечно.
– Тогда почему не приезжал чаще?
– Я же сказал: не знаю! – с досадой повторил Коннор. Фредди конечно же решит, что он опять запирается, но проблема в том, что он и в самом деле не знает!
– Кэтлин называет тебя неблагодарным.
– Ты больше ее слушай!
– А мне кажется, ты просто боялся…
– Боялся? Старуху Кэтлин Рахилли? Да что мне до нее: брань на воротах не виснет!
– Ты отлично понимаешь: я не про Кэтлин.
Внезапно Коннору сделалось жарко, хотя температура в спальне не превышала восемнадцати градусов.
– Ты что думаешь? – хрипло рассмеялся он. – По-твоему, я боялся собственного деда?
– Да. В некотором смысле – да.
– Что за чушь!
Фредерика накрыла его руку своей.
