– Все! – произнес Турецкий своим прежним голосом, с интонациями руководителя оперативно- следственной группы. – Разговор, друга мои, окончен, и продолжения эта тема иметь не будет!
– И очень вовремя! – раздался сердитый голос за спинами посетителей, заставивший обоих «важняков» вздрогнуть. – Я имею в виду, – уточнила Ирина Генриховна, – разговор окончен очень вовремя. Пятнадцать минут истекли и...
Померанцев с Поремским вновь одновременно, как по команде, поднялись со своих мест и одинаково тяжело вздохнули.
Александр Борисович подмигнул им по очереди и развел руками:
– Видали, в каких условиях влачу свое жалкое существование?.. Подкаблучник поневоле.
– Что-о-о? – Глаза Ирины Генриховны округлились и снова начали зеленеть с угрожающей скоростью.
– Спасибо, мы пошли! – автоматически вырвалось у Померанцева, а Поремский вспомнил наконец про пакет с фруктами и соками, который все это время почему-то прижимал к себе.
– Вот, Ирина Генриховна, – пролепетал он, – тут...
– Благодарю, я сама разберусь, что тут, – пробормотала она, продолжая уничтожающе смотреть на мужа. – Вам действительно пора!
И, дождавшись, когда оба «важняка», поспешно распрощавшись, уберутся восвояси, совсем другим голосом, не в меру ласковым, попросила:
– А теперь, дорогой, повтори, пожалуйста, еще раз то, что только что сказал! Что-то я не совсем поняла относительно подкаблучника?
Но на мужа почему-то никакого впечатления ее эскапада не произвела. Он явно думал о чем-то своем, поскольку, взяв с тумбочки экзотический тотем, начал вертеть в пальцах, уставившись на жену отсутствующим взором.
– Шурик! – Ирина нахмурилась. – Ты меня, по-моему, не слышишь даже... И оставь наконец этого урода в покое, что за привычка у тебя появилась в последнее время – постоянно теребить эту гадость!
– А?.. – Некоторое время Турецкий продолжал смотреть на Ирину Генриховну молча, прежде чем вернуться к реальности. – А-а-а, вот ты о чем... Это, Иришка, не привычка: как только вспомню, где я сего красавца мог раньше видеть, можешь хоть на помойку его выкидывать.
– Это что, так важно? – Она пожала плечами.
– Нутром чую, что важно... – вздохнул Александр Борисович. – А вспомнить не могу... У меня такое ощущение, что, если вспомню, следствие выберется из тупика, в котором застряло...
– А оно застряло? – нехотя поинтересовалась Ирина Генриховна. Турецкий вновь ничего не ответил, слегка пожав плечами и вопросительно уставившись на лежавший на ладони тотем.
– Не нравится мне твоя история, Филя. – Всеволод Михайлович Голованов покачал головой и пристально глянул на Агеева.
– Ты хочешь сказать, что, наоборот, нравится? – прищурился тот.
– Я хочу сказать, что не уверен в том, что это пустышка... Как думаете, ребята?
Он повернулся к Щербаку и Демидову, сидевшим рядом на диване с кислым выражением на физиономиях: третьи сутки прочеса лесопарковой зоны и ближайших домов не дали ровным счетом ничего.
Отозвался из двоих только Щербак.
– Думаю, все-таки за этой мастерской надо установить наружку, по крайней мере до тех пор, пока ее хозяин не объявится... Странный какой-то художник.
– Прежде всего, – кивнул Голованов, – я отродясь не слышал, чтобы в художественных школах вообще были практикантки. И при чем тут утренние пробежки?
– Так по парку, – возразил Филя, – по утрам как раз полно людей бегает... Правда, не на моем участке, уж больно он глухой...
– Во-во, – кивнул Сева. – Если бы мне понадобилось спрятать девочек, которых я к тому же готовлю в террористки, я бы тоже выбрал место поглуше... Если верить карте, с той стороны вообще какое-то болото, дальше снова «зеленка», а за ней пустырь...
– Вот именно, что болото, – кивнул Агеев, – я со сторожем разговаривал, который у вторых ворот, на противоположной стороне, бытует, так когда-то и впрямь речушка была. А теперь иначе как «вонючкой» то место никто не зовет... Да, местечко не из привлекательных! Только, как я уже докладывал, мастерская куплена нынешним хозяином почти двадцать лет назад, может, чуть меньше... У известного в советские времена ваятеля партийных бюстов Трубникова. Наш спецназовец тут явно ни при чем, да и по снимку его не опознали, говорят, нынешний хозяин – еврей...
– И все-таки наружку установим! – твердо произнес Голованов. – Одно дело – свидетели, совсем другое – собственные глаза... Не забыл, что наш тип помешан на мимикрии?
– Ну не светиться же ему было со своей харей по такому делу? – бросил Демидов. – Слушай, а чем занята наша высокопоставленная Генпрокуратура? Алексей Петрович не рассказывал?.. Он-то ведь наверняка в курсе...
– У них на данном этапе тоже полный тупик, деталей я не знаю, Кротов не распространялся... Тебе это интересно?
– Мне их опередить интересно! – буркнул Демидыч и снова умолк.
– Значит, решено: завтра с утра, желательно не позднее семи, ты, Филя, и ты, Щербак, вдвоем на наблюдение за мастерской или, что там в описанном Агеевым помещении... Ты, Демидов, продолжаешь свой рейд по ближайшим РЭУ, дворам и домам... Я свяжусь с Кротовым и постараюсь выяснить подробности насчет того, что именно успел нарыть Меркулов и компания. Глядишь, и нам что-нибудь сгодится...
– Можно Яковлеву позвонить, – неуверенно бросил Щербак. – Вряд ли он станет скрытничать... Тем более если Романовой...
Мужчины немного помолчали, но развивать эту тему не стали... Каждый из них в душе на самом деле понимал, что в конечном счете, как бы они ни были сердиты на органы, однако наступит момент, когда объединять информацию в единое целое, если действительно хотят получить результат, придется... Особенно если затеянная в данный момент операция так ни к чему и не приведет.
– Что ты сказала бабушке?
Георгий смотрел на Настю, стоявшую посреди мастерской с потупленным взором, словно на гражданской казни, тяжело и требовательно. Девочка молчала.
– Поднять голову и смотреть мне в глаза! – Этой интонации она не могла не подчиниться и действительно подняла голову, робко поглядела на дядю Юру и больше уже не смогла отвести глаз – как не может сделать это кролик, столкнувшийся с удавом...
– Что ты сказала бабушке? – четко и раздельно повторил он.
– Что навещу ее завтра, – прошептала Настя. – Что меня кормят...
– Она спрашивала, где ты?
– Да...
– Ты ответила?
– Нет...
– Что сказала?
– Что приеду завтра...
– Мужчина с телефоном подошел к тебе сам?
– Да...
– Что он сказал?
Настя ответила. Потом долго и мучительно пыталась по просьбе дяди Юры описать незнакомца по имени Филя.
Аня со своего топчанчика наблюдала процесс допроса с нескрываемым злорадством: так ей и надо, этой сопле!..
Она была старше Насти всего на год, но разве можно их сравнивать?! Кажется,
Она на минуту отвлеклась от развертывающейся посреди мастерской сцены, которую сама же и организовала, нажаловавшись на Настю, едва около часа назад Юрий переступил порог мастерской. Теперь
