истерики закатывать не стану, – резонно сказал Блинков-младший.
Ирка трепыхнулась под рукой Палыча и сдавленно просипела:
– А я, что ли, стану? Она держалась молодцом.
Не дожидаясь ответа Палыча, Блинков-младший прыгнул в катер и близко подошел к преступнику. Теперь он был на линии огня. Его спина закрывала Палыча от офицеров.
– Сейчас мы с ней поменяемся местами, – сказал Блинков-младший и сам сунул голову под руку, лежавшую на Иркином горле.
– Не так. Повернись спиной, руки в карманы, – приказал Палыч.
Блинков-младший повиновался. Теперь он стоял к берегу лицом и видел, как, выискивая цель, чуть поводят стволами Измятый майор и бабуля. Они выжидали подходящего момента для выстрела.
– Оружие на землю! – занервничал Палыч.
В отличие от киношных полисменов майоры не кинулись выполнять приказание. Снежко скорчила изумленную гримасу, как английская леди, которой предложили семечек, а Измятый прямодушно сунул Палычу фигу свободной от пистолета рукой. Вслух обсуждать эту рассчитанную на простачков покупку майоры не хотели. Все, в том числе преступник, были профессионалами и понимали: Палыч жив, пока живы заложники, поэтому не станет стрелять первым.
Рука преступника легла на шею Блинкова-младшего и прижала его спиной к Ирке. Она оказалась между ним и Палычем, как начинка в «биг-маке». Под левую лопатку Блинкову-младшему бешено застучало ее сердце, и он задохнулся от нежности к этой трусихе и дуре, которая влезает в истории, а Дмитрий Олегович потом выручай.
Тупой ствол пистолета ткнулся ему под ребра. Он был согрет Иркиным теплом. Блинков-младший знал, что «Макаров» газовый, но все равно ощущение было не из приятных. Из чувства справедливости он вычеркнул «трусиху» из Иркиной характеристики.
– Вылезай, – скомандовал Ирке преступник. – Нет, постой. Учти: если ты не отвяжешь катер, я успею застрелить и тебя, и его. Теперь вылезай.
Ирка молча выскользнула из «биг-мака», и Блинков-младший утонул спиной в рыхлом пузе Палыча. Он подумал, что фальшивомонетчику нечего терять: Палыч старый и не проживет пятнадцать лет в колонии.
– Ир, только без глупостей, – сказал он в спину карабкавшейся на причал Ирке.
Он чувствовал, как покрывается жарким потом рука на его шее. Преступник нервничал.
Ирка влезла на причал, подцепила ногой обвитый вокруг тумбы канат и столкнула его в воду. После долгих переговоров, криков и угроз оружием это движение показалось таким простым, что Палыч не сразу осознал, что свободен. Он только сильнее вжал пистолет в бок Блинкова-младшего и стоял неподвижно.
Слабый ветер с берега отжимал катер от причала. Полоса воды за бортом становилась все шире. Ирка дошла до конца причала, и к ней сразу же бросились свои, а Блинкова-младшего уносило от берега в одном катере с матерым уголовником. Он сглотнул ком в горле и сказал:
– Я понимаю, что вы не должны мне доверять, но плыть как-то надо. Мне действительно хочется пожить свободной жизнью с деньгами и без школы. Я ваш. Я помог вам на глазах ста человек и не могу вернуться домой.
– Можешь. Ничего тебе не сделают, выпорют и простят, – с большим сожалением по неподсудным детским годам вздохнул фальшивомонетчик. – Но ты прав, Ванятка, плыть как-то надо. Прикрывай мне спину, в тебя стрелять не станут.
Блинков-младший понял, что «Гутенберг» и «Федоров Ваня» – шутка не Худышки, а Палыча. Фальшивомонетчик называл Ванями всех своих подмастерьев.
А «Гутенберг», не подозревавший, что его преступной деятельности подходит конец, отпустил горло Блинкова-младшего и нажал кнопку стартера. Мотор катера завелся с пол-оборота.
– Не вздумайте посылать вертолет. У меня заложник! – сказал Палыч в микрофон и хотел его выбросить, но Блинков-младший потянул микрофон из руки преступника:
– Дайте попрощаться.
– На, – не стал возражать Палыч. – Скажи им пару ласковых слов.
Пенный бурун вырос за кормой катера. Палыч крутил штурвал, то поглядывая вперед, то оборачиваясь к стремительно удаляющемуся берегу. Пистолет был все еще прижат к боку Блинкова-младшего. Преступник не догадывался, что сжимает в руке не боевой «Макаров», а почти неотличимый от него газовый вариант.
Блинков-младший поднес микрофон к губам.
– Стреляй, бабуля! – крикнул он и кинулся за борт.
Выстрел настиг его в прыжке. Пороховой заряд, выталкивающий облако газа на десять метров, ударил почти в упор с такой силой, что у Блинкова-младшего перехватило дыхание. В лицо неслась взбаламученная винтом катера вода. Он плюхнулся неудачно, животом, и сразу нырнул, спасаясь от газа.
А в катере, как взбесившийся кит, фонтанировал Пальдч, изрыгая на кожаные сиденья то, что успел перехватить от парадного обеда старшего Букашина. Струя газа, рикошетом ударившая от спины Блинкова-младшего, почти вся пришлась ему в лицо.
На берегу майор Снежко, все время державшая фальшивомонетчика под прицелом своего пистолетика, приняла классическую позу стрелка-спортсмена: боком к мишени, пистолет в правой руке, левая заложена за спину. Когда у вас твердая рука и пистолет не очень большого калибра, лучше стрелять именно так, а не изображать из себя американского полисмена.
Пистолетик несолидно кашлянул, и фальшивомонетчик вылетел за борт. Если боевая пуля прошивает насквозь дверцу автомобиля, то представьте, что может наделать пластиковая, которая врезается в мишень с такой же силой, но сплющивается от удара и никого не ранит. Она бьет, как мастер спорта по боксу в средней весовой категории.
Нокаутированный преступник плюхнулся в воду и стал пускать пузыри. А белопенный катер-призрак почти бесшумно удалялся в сторону границы, увозя спрятанные в тайнике фальшивые доллары.
Блинков-младший ничего этого не видел. Он плыл под водой, сколько мог, уходя от мести преступника. Если помните, его подводный рекорд составлял минуту с четвертью. Но сейчас Блинкову-младшему было не до рекордов, и он просто плыл, не отсчитывая секунды.
А когда вынырнул, навстречу ему неслась целая флотилия надувных дельфинов, утят и прочих водоплавающих.
Поднимая фонтаны брызг, молотили ногами Серж и Энни на детских матрасиках. Раздевшийся до тельняшки Измятый майор зажал под мышкой надувное бревно и плыл, загребая одной рукой. На запястье у него болтались защелкнутые одним браслетом наручники, приготовленные для Палыча. Бабуля оседлала дельфина, Николай держался за шею лебедя, двое незнакомых гостей плыли в надувном бассейне, гребя подносами. А ближе к берегу мелькали над водой головы и руки тех, кому не хватило плавсредств. Неизвестно, на что они надеялись. Им бы все равно не досталось спасти Блинкова-младшего.
Впереди на трехцветной лягушке самого дурацкого вида мчалась легонькая мама Энни. Милосерднейшая не знала, как зовут Блинкова-младшего, и кричала:
– Мальчик! Не бойся, мальчик, я тебя спасу!
Он засмеялся и поплыл, забирая в сторону от Милосерднейшей, потому что там на желтом утенке плыла Ирка.
Конечно, будет гораздо приятнее, если Блинкова-младшего спасет она.
