Это правда. Правда-то правда, а все равно бред.
– Кому эта стометровка в море нужна? Где ж такой длины палубы?!
– Ой, они знаешь какие бывают... – И она принялась мне рассказывать, какие бывают палубы. Заговаривать зубы, лапшу вешать. Знает ведь, что:
– Я не хочу!
– А тетя не хочет больше жить с тобой. С Машей ссоришься, окна бьешь... Ее тоже можно понять, она пожилой человек...
– Она на пять лет моложе тебя. Ты тоже не хочешь со мной жить?
– У меня командировки, я просто не могу за тобой присматривать...
– А в мореходке – сможешь? Два раза в год на каникулах, да? – Я злила ее специально. Мне хотелось, чтобы она уже двинула кулаком по столу и раз в жизни сказала мне правду: «Ира, я тебя боюсь. Я хочу, чтобы в одну прекрасную ночь ты сожрала не меня, а кого-нибудь из соседей по общаге. И лучше, чтобы я об этом не знала, мне очень дороги мои нервы и очень трудно мириться с тем, что моя дочь – урод». Я бы тогда поняла и даже в мореходку бы отправилась без вопросов. Идея-то неплохая, лучше, чем какой-нибудь скучный юрфак.
– Хватит! Ты прекрасно знаешь, почему я не могу жить с тобой. Ты поживешь у тети до лета и сдашь все экзамены, только попробуй не сдать! А потом поедешь в Петербург как миленькая и поступишь, никто не спросит про твой возраст. Экзамены там несложные... И если что пойдет не так, я не про экзамены, а вообще, то сразу беги к дяде Саше, поняла?
– То есть если я сожру кого-нибудь из соседей в общаге, то твой большой начальник меня отмажет?
– У тебя же будет своя комната... Кого сожрешь? Что за глупости?!
– Я просто хотела услышать это от тебя.
– Что услышать? Не морочь голову, ты меня утомила. Буду вечером. – И она просто сбежала, хлопнув дверью.
Я так и сидела с полным стаканом латте. Думала, как так получилось и что теперь? Вроде не смертельно, даже здорово: все будут зубрить квадратные корни и тангенсы-котангенсы, а я – покорять море на тренажерах, а потом и взаправду. Все равно как оплеванная. Конечно, мать вернется, куда ей деться из номера-то? И я ее дожму. И тетку дожму: пусть они мне скажут это в лицо, надоел домашний театр. А летом уеду в Питер. Не хотят меня видеть? Да я сама их видеть не хочу!
Фантомаса я нашла быстро: компьютерный зал не потрудились оснастить наушниками, и шумы «стрелялок» было слышно еще в коридоре. Фантомас гнался за каким-то монстром и не очень-то мне обрадовался:
– Я думал, ты с матерью секретничаешь.
– Уже. Мы поссорились. Хочешь со мной в мореходку?
– С тобой? – Он даже нажал «паузу», вот оно, высшее проявление заинтересованности! – Я думал, туда девчонок не берут.
– Мать говорит, берут. А меня пусть только попробуют не взять.
– Да, ты сильная... А чего в мореходку-то?
– Хотят сплавить из дома. Боятся.
– Чего?
– Чего-чего...
– Погоди, они что, знают?!
Проснулся!
– Знают! Я тебе еще месяц назад говорила, ты пропустил мимо ушей! Мать, когда узнала, сплавила к тетке. Тетка знала и делала вид, что все в порядке, а сейчас ей надоело... Я же тебе говорила, это не игрушки. Молись, чтобы твоя мать не узнала! Тогда неизвестно, куда сошлет, в мореходку или в интернат для душевнобольных.
– Она не такая! – Он развернулся на стуле, спиной к экрану, лицом ко мне, и фейс у него был очень задумчивый. Доходит. – А ведь и правда страшно за нее. Загрызу еще лунной ночью... Ты книжки с собой не взяла?
Мне захотелось треснуть его чем-нибудь тяжелым. Понял наконец! Осознал! Учиться надумал! Весь месяц дурака валял, а теперь...
– Извини, мы только на два дня приехали. Научишься еще. – Я ушла, оставив его с компьютерными монстрами.
Вечером всем пришлось помириться. Мы сидели в столовке у окна с тяжелыми синими шторами. Шведский стол, вид на рощу, свечки для уюта – мать, наверное, долго выбирала этот санаторий, чтобы уговаривать меня на мореходку с комфортом. Темно и спокойно, и куда-то разом делось наше общее напряжение. Фантомас болтал о компьютерных игрушках, о турнире геймеров, в котором он успел поучаствовать, пока мы с матерью «шептались» в номере. Мать слушала и ухитрялась поддерживать беседу рассказами об электронных играх своей юности, они с Фантомасом друг друга понимали. Я рассказала, во что долбится Машка (сама почти не играю), в общем, нормально сидели, как будто с утра не переругались все.
– Какие планы на вечер? – Мать спросила по-светски, как равных, а значит – планы она уже придумала всем. – Юра, хочешь со мной в кино? Там ужастик показывают.
Фантомас опасливо посмотрел на меня, как будто ждал возмущения, и спросил сам:
– А Ира?
– А Ира пойдет в бассейн. – Она достала из сумочки ключи. – Вот, взяла у дежурной. Запрешься – и плавай хоть всю ночь, а то уже весна, а кто-то сегодня слишком много ел. – Она ущипнула меня за живот, как будто и впрямь заботится о моей фигуре. О мореходке не заговорила, боится скандалить. Боится скандалить, боится говорить правду: «Запирайся, Ира, в бассейне и вой там волком хоть до утра. Юрку твоего я эвакуирую в кино». Небось в бассейне и решетки на окнах есть изнутри, чтобы мячом не выбили...
– Спасибо. – Я взяла ключи. – Где он, бассейн-то?
– В подвале. Как спустишься – сразу налево... – Она объясняла, а я кивала Фантомасу: «Слушай, балда. Удерешь – приходи». И он слушал. Мотал на ус и, судя по лицу, уже обдумывал план побега из кинотеатра. Такой скрипучий мыслительный процесс был на его физиономии – умора. Я даже побоялась, что он себя выдаст, и ловко повернула разговор на пляжи, лето и кто куда поедет отдыхать. Фантомас немножко упростил лицо и включился в дискуссию. А в десять мы уже разошлись кто куда.
Кинотеатр был на последнем, пятом этаже, бассейн – на минус первом. Сеанс – в половине одиннадцатого, я не поленилась посмотреть. Значит, Фантомасу надо смотаться где-то с середины фильма. А после – около часа, мать начнет его искать. Она же не знает, что Фантомас теперь такой же, как я. Она думает, что ее непутевая дочка-урод подкинула ей еще одного ребенка на присмотр. Так что искать она его будет до рассвета. Ох и влетит нам обоим с утра! Может, шепнуть ей про Фантомаса, чтобы не волновалась? А вот фиг, пускай побегает! Она же не хочет говорить эту правду вслух, вот и я не буду.
Дверь в бассейн хорошая, железная, мать грамотно выбрала мне место для ночной возни с Тварью. Я заперлась изнутри (Фантомас достучится, а больше нам здесь никто не нужен) и пошла осматривать поле боя. На низких подвальных окнах действительно были решетки, хорошие, кованые, не дурацкая сетка, которую Тварь бы сорвала одной левой. Бассейн, в соседнем зале – лягушатник. Много мячей и надувных игрушек (Ох и напортим мы их за ночь! Матери счет предъявят), тяжелые деревянные скамьи – случайно не сломаем. В общем, хорошее место, лучше, чем теткина квартира. Здесь куда меньше предметов, которые можно сломать или испортить, а вырваться отсюда вообще нереально. Мать молодец, позаботилась, как смогла. Интересно, что она наплела дежурной, когда просила ключи на ночь? И во сколько ей это обошлось?
Я даже обрадовалась. Уселась на скамейку, вытянула ноги и пожалела, что не захватила купальника (Фантомас мог зайти в любую минуту). Сбегать наверх переодеться я еще успевала, но было лень.
Большие часы за вышкой с надписью Puma показывали без пяти двенадцать, когда в железную дверь заколотили ногами. Наконец-то! Фантомас ворвался взмыленный, спросил: «Который час?», как будто и так
