Бессарабку машины, несущиеся с бульвара Шевченко в сторону Печерска.
— Если бы эти машины были потоком газа или жидкости, а Бессарабка — барабаном на оси, она сейчас вращалась бы с бешеной скоростью; а если бы оси не было и кто-то смог толкнуть ее вдоль Крещатика, то Бессарабку еще бы и сносило куда-то к Подолу, — поделился Женя наблюдением с женщиной, которая тоже остановилась неподалеку от окна.
— Правда? — искренне удивилась та. — Бессарабку может снести к Подолу?
— Эффект Магнуса, — авторитетно подтвердил Женя.
— Ну-ка, дайте я гляну, — собеседница отодвинула Женю от окна и уставилась на Бессарабку. Это была Рудокопова.
— Че-ерт! Она крутится и без всякого Магнуса, — через несколько секунд простонала Рудокопова. — Зачем вы мне это показали?! Голова пошла кругом. Срочно сажайте меня на диван, — потребовала молочная, шерстяная, а теперь и компьютерная королева.
Недостатка в диванах в «Оранжерее» не было.
— Может, воды? — предложил Женя.
— Нет, спасибо. Пить не надо было. Да я вроде и выпила немного. Значит, сейчас пройдет.
— Тогда, если можно, один вопрос. Я его на пресс-конференции задать не успел.
— Так вы журналист. Ну, спрашивайте.
— Если верить графикам, которые показывали ваши менеджеры, уже через три года вы обгоните IBM по производству персональных компьютеров.
— Правда? — опять удивилась Рудокоп ова. — Ну, раз так, то перегоним.
— А мы так и напишем, — кивнул головой Женя и широко ухмыльнулся.
Рудокопова не знала, что IBM давно уже не выпускает компьютеры.
— Так и пишите, — разрешила Рудокопова. — На всякий случай я уточню, и если что, вам перезвонят.
— Спасибо, — улыбнулся Женя. — Вот моя визитка, пусть звонят. Успехов вам.
Конечно, ему тогда никто не позвонил. Абзац о предстоящей победе Рудокоповой над IBM убрал редактор.
Следующий раз Женя встретился с ней через полгода. Японцы проводили на Кипре презентацию новых гигантских жидкокристаллических панелей. Журналистов свозили со всего мира. И хотя из Киева на Кипр можно без труда и безо всяких пересадок долететь за два часа с небольшим, устроители сперва отправили Женю во Франкфурт, чтобы уже оттуда, вместе с испанскими, исландскими, израильскими и южно-африканскими коллегами, чартером доставить в Ларнаку. Просто кто-то в Японии посчитал, что так дешевле. Для Жени это обернулось шестью часами активного безделья во франкфуртском аэропорту.
Убивая время, он проехал несколько раз из конца в конец на Sky Line, разглядывая раскрашенные, как игрушки на детском празднике, фюзеляжи самолетов, слетевшихся сюда со всего мира; потом с четвертого уровня аэропорта спустился на нулевой и прикинул, куда бы мог съездить на электричке за время, оставшееся до начала регистрации, — получилось, что доехать куда-нибудь успел бы, но тут же пришлось бы и возвращаться. Поднявшись на уровень выше, Женя обошел полтора десятка лавок и почувствовал, что шляться без дела ему уже смертельно надоело. Тогда он выбрал кафе во втором терминале, устроился так, чтобы хорошо был виден зал, взял пиво и принялся разглядывать пассажиров.
Люди прилетали отовсюду, и здесь было на кого посмотреть. Хороши были индийские леди в ярких, разноцветных сари. Они отлично смотрелись и уверенно чувствовали себя в огромном, отделанном серым пластиком, металлом и стеклом зале аэропорта. Забавно выглядела пара смуглых стариков в монгольских войлочных шляпах и костюмах, пошитых на заре правления Цеденбала. Выйдя на середину зала, они встали, словно вросли в серый пол, и не желали ни что-то делать, ни что-то понимать. Возможно, они ждали появления конницы Чингиза, и их, чтобы случаем не дождались, увезли, усадив на грузовую тележку, куда- то в тайные глубины этого циклопического сооружения.
Но особый кайф Женя ловил, разглядывая странствующих соотечественников. К ним относил он всех, кто прежде населял огромный и неустроенный Союз, — общих повадок у нас осталось куда больше, чем добавилось различий. И потом, чужая среда объединяет. Высокомерные и заносчивые отечественные миллионеры за границей вдруг становятся обычными людьми. Пробегая мимо львов на Гран-Плас в Брюсселе, можно случайно наступить на ногу какому-нибудь селитренному барону, растерянно топчущемуся в окружении семейства, извиниться и в ответ получить счастливую улыбку: «Вы говорите по-русски?! Боже мой, объясните, где этот чертов Манекен-Пис. Дети так хотели на него посмотреть». Живой человек, кто бы мог подумать?! Словно и не он буквально накануне, игнорируя все светофоры, проносился в бронированном «мерседесе» по Обуховскому шоссе. Словно не его охрана рвет в клочья каждого, кто без разрешения приблизился к хозяину.
Рудокопову, безуспешно пытавшуюся выудить из банкомата свои деньги, Женя заметил не сразу. А заметив, не узнал и еще долго разглядывал, как стройная бизнес-леди, по виду — менеджер среднего звена какого-нибудь транснационального концерна, исполняет ритуальный танец у невысокого металлического ящика. Сперва она танцевала одна, потом взяла в партнеры человека в униформе, но тот, исполнив три с половиной па, оставил ее солировать. Дама куда-то звонила, но было видно, что звонками в этой ситуации не помочь, и наконец, она села прямо там, где стояла, — возле банкомата — на небольшую кожаную сумку с выдвижной металлической ручкой. Вот тут, по тому, как она сидела, подперев рукой голову, не зная, как быть, куда идти и что делать, Женя признал в ней свою.
«Сюда бы Васнецова, — подумал он, — и была бы нам еще одна «Аленушка». В следующее мгновение Женя понял, что это Рудокопова.
— Что, банкомат бастует? — минуту спустя поинтересовался у нее Женя.
— Карточки не принимает, гад.
— И что говорит обслуга?
— А ничего не говорит. Говорит, чтобы в свой банк обращалась.
— Понятно. А «свой банк» — в Киеве?
Рудокопова поднялась с сумки и хмуро посмотрела на Женю:
— Мы знакомы?
— Можно считать, что нет.
— А как еще можно считать?
— Можно — что да.
— Тогда напомните. Я вас не узнаю.
— Ну, еще бы. Полгода назад в «Оранжерее» отмечали начало вашего компьютерного бизнеса.
— Не совсем начало. Но допустим. И что же?
— Я вам крутящуюся Бессарабку показывал. Если, конечно, помните.
— Че-ерт! — засмеялась вдруг Рудокопова. — Я не знала, что этот бред не мог мне самой прийти в голову! Она у меня потом целый день, то есть всю ночь крутилась. Я спать не могла. Насилу прошло. Мне друзья даже фотографию потом подарили, на ней Бессарабка — вид сверху. Не из какого-то окна, а с вертолета. Она, кстати, совсем не круглая, у нее только два угла срезаны.
— Надо же, — удивленно качнул головой Женя. — Я ведь просто пошутил.
— Шутник. Думать надо, когда с женщиной шутите.
— Хорошо, — с готовностью пообещал Женя, — буду думать. А вы сейчас в город или дальше?
— Я сейчас сижу на чемодане и лапу сосу. Банкомат не принимает ни одну из трех карточек. Такого со мной еще не было! И машину не прислали. Почему нет машины — непонятно, связаться я могу только с Киевом, но и они оттуда на нужных немцев выйти не могут.
— А куда ехать — знаете?
— Конечно, знаю. Вы уж за полную-то дуру меня не принимайте. У меня номер в «Маритим».
— Так возьмите такси, их тут полно.
— Я же объясняю вам, у меня наличными от силы пара евро, и те — мелкой мелочью. Понятно?
— А-а… То есть денег нет никаких вообще. Ну, тогда могу вам одолжить сотню.
— Сто евро?
— На такси хватит, а дальше, думаю, разберетесь.
