боку болталась увесистая сумка из незнакомого мягкого материала. Уложив бесчувственного пилигрима на траву, я упал рядом, чтобы слегка отдышаться.
Наконец человек очухался, пошевелился и поднял голову, уставившись на меня. Это была женщина, одетая в какие-то необыкновенные тонкие и совсем не мохнатые шкуры – узкие темно-серые брюки с отворотами, черно-белая курточка средней пятнистости и длинный кожаный жилет без рукавов и с огромным количеством карманов. На изящных ножках ладно сидели запыленные туфли с завязками, а на голове синел шарф. Ее короткие темные волосы растрепались, карие глаза с красивым разрезом изучающе осмотрели меня с головы до ног, и вдруг она вскрикнула и повисла у меня на шее.
– Берни, я так рада, что нашла тебя!
Я смущенно отстранился и еще раз внимательно всмотрелся в ее возбужденное лицо. В целом все в ней мне понравились, разве что нос оказался несколько великоват, к тому же к нему прицепился степной клещевик. Я протянул руку и стряхнул паразита, она недоуменно мотнула головой и неловко улыбнулась.
– Кажется, я вывихнула ногу, – сказала девушка.
– Ага, – ответил я, – пойдем отсюда, пока не явился пузырник. Как тебя зовут и откуда ты меня знаешь?
Явно чем-то обиженная, она отвечала:
– Ну и короткая у тебя память! Я ведь Геша, мы познакомились с тобой на свадьбе у Лидии. А кто это – пузырник?
По-моему, мы совершенно не понимали друг друга.
– Ужасный хищник, – в свою очередь, удивился я. – Он же за тобой гнался.
Я поднялся и подхватил Гешу под руки, помогая опереться на здоровую конечность. Видно было, что ей трудно стоять на одной ноге, и она с надеждой взглянула на меня.
– Может быть, лучше воспользоваться твоей призмой и прогреть больное место? А то мой компас для этого совсем не годится.
– Не знаю, что ты имеешь ввиду, – пробурчал я. Геша едва ли не с ужасом взглянула на меня, видимо, не веря своим ушам. – Ладно, влезай, – сказал я. – Может, бросим твою котомку?
Она решительно замотала головой и вскарабкалась с моей помощью мне на спину. Мы неторопливо двинулись к реке, по направлению к поселку.
– Значит, ты меня спас? – через какое-то время спросила Геша.
– Вроде того. К вечеру бы тварь от тебя и костей не оставила. Видишь ли, пузырник ползает медленно, зато действует основательно.
Когда мы уже подходили к нашей пещере, я увидел на берегу Паву. Она удила рыбу, и я надеялся, что она не обернется, но она обернулась и, конечно, изменилась в лице, заметив меня, шествующего с Гешей на закорках. Я ослепительно заулыбался и вскинул в бодром приветствии руку.
– Здорово, Павуша, – вскричал я жизнерадостно. – Вот, раненую Гешу подобрал!
Я спиной почувствовал, что Геша несколько напряглась, а Пава, по-моему, позеленела, отвернулась и молча продолжала ловлю рыбы. У нее как раз запрыгал поплавок. Вдруг она повернулась и зло бросила мне в лицо:
– Я тебя, между прочим, уже полдня жду!
– Не кипятись, дорогая, – отвечал я ей примирительно, – я сейчас приду. Геша подвернула ногу.
Пава недобро усмехнулась, глядя мне за спину, и ее вид ясно показывал, что она кое-кому и шею была бы не прочь свернуть. Ее круглое розовощекое лицо выражало острейшую степень недовольства.
Я поспешил удалиться под своды пещеры. К счастью, Носач оказался дома. Он выслушал мои пояснения и принялся за лечение пострадавшей, я же собрался с духом и выбрался наружу. Пава в некотором смысле была моей невестой, то есть где-нибудь после праздника я собирался начать строительство собственного «дупла» в том же склоне.
Однако Павы снаружи не оказалось – ее сочное тело мелькнуло вдалеке и скрылось за излучиной реки.
4. Жертва
На следующий день нас разбудили гулкие звуки барабана. Обычно он валялся у входа в жилище Бруко, а сейчас его торжественно водрузили на плоский камень в центре селения. Шаман с оттяжкой охаживал свой инструмент крепкой оструганной палкой, извлекая из него бодрящие звуки. Вскоре он утомился и отправился домой перекусить, и мы тоже не зевали.
Геша открыла глаза и стала ощупывать ступню.
– Что это было? – спросила она меня, одарив доброжелательной улыбкой.
– Начинается День первого листа, – ответил Косорот. – Сейчас поедим и в путь.
– Как нога? – поинтересовался я участливо, наворачивая кусок копченого мяса.
– Почти хорошо. Наверное, я уже смогу ходить сама, только боюсь на что-нибудь наступить и разбередить ее. Можно мне пойти с вами?
– За ногу не опасайся, я дело знаю, – самодовольно заявил Носач. – Считай, завтра сможешь бегать.
– Это точно, – согласился Косорот, хлебая вино.
– Прямо постоялый двор какой-то, – пробурчала неожиданно Лумумба, – откуда вы все беретесь-то? Нигде же нет никого. И все к нам в дом.
