– Взять? – спросила она, готовясь пропустить старушку к телефону.
– Ктой-то к нам в такую рань? – удивилась Бабуся. – Возьми уж ты, Иришка.
Девушка в свою очередь тоже удивилась такой покладистости, но все-таки передала кипу салфеток Игорю и вернулась к телефону.
– Алло. Да, – бодро ответила она, подняв трубку.
Но через секунду она помрачнела и жестом подозвала мужа. Тот удивился, передал салфетки Бабусе и сменил Ирину у аппарата. Через секунду на его лице появилось то же самое выражение, а от хорошего настроения не осталось и следа.
– И чего ему с самого утра-то понадобилось? – заворчала баба Дуся, как попало раскладывая салфетки под тарелки.
У нее не осталось сомнений – звонил Малышев. Только он мог испортить хороший день в самом начале.
ГЛАВА 2
ГРЯДУЩИЕ ПЕРЕМЕНЫ
Марина Аркадьевна нервно перетирала фужеры, потом бросалась в ванную к недостиранному белью, потом снова бралась за фужеры...
Чемоданы были почти собраны, и последние вещи надо было упаковать в коробки. Во всех комнатах царила какая-то нежилая пустота: голые полы, на стенах – следы от снятых картин, одинокая мебель по углам. Во всем чувствовались грозящие начаться перемены и изменения.
Чтобы сын не задавал лишних вопросов, пришлось рассказать ему байку о кардинальной смене мебели и переезде в другую квартиру. Отчасти это было правдой, потому что в скором времени Андреевым действительно предстояло переселение.
Только в комнате Аркашки все было по-прежнему: любимые плакаты над диваном, куча CD-дисков на столе, мятые джинсы на спинке стула... Именно оттуда доносились ужасные звуки музыки, которые доводили до истерик не только соседей, но и родителей шестнадцатилетнего мальчугана.
Эффектным жестом поправив прическу, Марина Аркадьевна направилась в источнику возмущения спокойствия.
– Сын, когда прекратиться это безобразие? Ты уже вполне взрослый человек, и должен обладать хотя бы каплей уважения, – наставительно произнесла она, открывая дверь в этот оазис беспорядка.
«Вполне взрослый человек» совершенно не прореагировал на эти проникновенные слова. И вовсе не потому, что у него напрочь отсутствовало уважение ко взрослым в целом или к родной матери в частности. Просто за ревом музыки, которая буквально лилась из всех динамиков, он не слышал даже сам себя, не то что еще кого-нибудь. Кроме того, он был занят – среди всего этого хаоса он умудрялся писать стихи даме сердца.
Увидев полное пренебрежение к своей персоне, Марина Аркадьевна молча вышла и прикрыла за собой дверь. Она снова остановилась возле зеркала и с грустью отметила, что в уголках рта появились маленькие, едва заметные морщинки. Она схватилась за банку с кремом и жестом профессионального визажиста нанесла несколько капель на лицо.
«С этим переездом я постарею лет на сто, – подумала женщина, отчаянно маскируя признаки усталости. – Как только все это закончится, сделаю пластическую операцию или, на худой конец, хотя бы подтяжку. Или нет, просто отдохну недели две на море...» Женщина улетела в мечтах к теплому Средиземному морю и улыбнулась. Но перехватив в зеркале этот нечаянный взрыв оптимизма, она снова нахмурилась: впереди пока были только проблемы, много проблем.
Через несколько дней они всей семьей уезжали за границу. Навсегда. Только Аркашка об этом пока не знал, и родители предпочитали как можно дольше скрывать от него этот факт. И не только потому, что он, по обыкновению всех влюбленных подростков, взбунтовался бы – со всем максимализмом юности его угораздило влюбиться в одноклассницу.
Но любящим родителям было далеко не безразлично эмоциональное состояние своего отпрыска перед отъездом в чужую страну. Поэтому они и решили до поры до времени его не травмировать.
«Подумаешь, обыкновенная детская влюбленность! – фыркнула Марина Аркадьевна, снова принимаясь за фужеры. – И что он в ней вообще вообще нашел?... Я, конечно, понимаю, она очень милая девочка, но чтобы ради этого отказаться от будущего? От учебы в престижном колледже Америки? Этого я понять не могу. И никогда не допущу, чтобы мой сын прозябал здесь в такой же нищете и серости, как и его отец!»
Кстати говоря, Арсений Сергеевич Андреев уже давно приобрел в Тарасове репутацию опытного дантиста, поэтому зарабатывал очень неплохо. Но недалеким и ограниченным человеком его никто не мог назвать, поэтому он тоже желал для сына большей удачи и возможностей для реализации заложенного в нем от природы потенциала. И вообще, любимому детищу для полного счастья заботливые родители припасли в подарок к началу самостоятельного жизненного пути другую страну.
Конечно, особой роскошью квартира Андреевых не отличалась, но про нищету и серость Марина Аркадьевна все же зря загнула. Дело в том, что четыре комнаты на четвертом этаже нового дома в самом центре Тарасова нельзя было назвать «хижиной дяди Тома» даже с большой натяжкой. Скорее всего, они походили на дворец (рядовой такой, среднестатистический, но все-таки довольно комфортабельный).
Вот только самой Марине Аркадьевне он с каждым днем становился все ненавистнее. Душа ее уже давно рвалась за границу этого скучного серого территориального пространства, называемого в простонародье Россией.
Телефонный звонок отвлек ее от грустных мыслей. Впрочем, навевая еще более мрачные предположения: она очень боялась, что в самый последний момент произойдет что-то ужасное и эмиграция сорвется. Хотя она делала все возможное (и даже почти невозможное!), чтобы этого не произошло.
– Здравствуйте. Вы дозвонились в квартиру Андреевых. К сожалению, нас сейчас нет дома. Но Вы можете оставить свое сообщение и номер телефона после короткого гудка. Большое спасибо... – вещал автоответчик голосом самой Марины Аркадьевны.
– ... Хм, – явно засомневались на другом конце провода. – Как появитесь, перезвоните, пожалуйста, майору Малышеву по телефону тринадцать-тринадцать-семьдесят пять. Это важно.
Мужчина резко положил трубку, не дав Марине Аркадьевне даже опомниться. Она в недоумении уставилась на автоответчик, как-будто он мог угадать, зачем понадобилась его хозяйка неизвестному майору милиции. Женщина хотела было сразу набрать указанный номер, но в последний момент отдернула руку от телефона. «Лучше Арсения подожду, – решила она. – Пусть сам разбирается».
Все домашние дела резко перестали ее интересовать и Марина Аркадьевна думала только об одном: кому еще забыл «дать на лапу» ее очень прогматичный и дальновидный супруг Арсений Сергеевич, который временно отсутствовал дома по причине ухода в ближайший магазин.
– Дорогая, я вернулся, – раздался с порога голос хозяина дома. – Что-нибудь случилось? – озабоченно спросил он, увидев расстроенное лицо жены.
– Сеня, кто такой майор Малышев? – в свою очередь устало спросила Марина Аркадьевна, предвкушая новые непредвиденные расходы.
– Понятия не имею, – пожал плечами Андреев. – А в чем, собственно говоря, дело? К нам кто-то приходил?
– Никто к нам не приходил. Он только что звонил, но я не успела взять трубку, – объяснила Марина Аркадьевна. – Позвонить ему?
– Я сам, – сказал Арсений Сергеевич и начал давить на клавиши телефона.
Жена молча ушла на кухню в полной уверенности, что, как человек творческий и очень рассеянный, муж все-таки что-нибудь забыл принести из магазина.
– ... Так и есть – забыл петрушку, – грустно покачала она головой. – Придется рагу без зелени готовить.
Но не успела она еще по-настоящему загрустить по поводу неприготовленного блюда, как на пороге возник почти двухметровый подросток.
– Мам! – крикнул он так, что в зазвенели оставшиеся в шкафу фужеры. – Я завтракать не хочу! Мы с ребятами договорились в зоопарке встретиться!
– Сними наушники! – крикнула так же громко Марина Аркадьевна, перевела дух и продолжила уже
