На время намеченной морской прогулки вдоль побережья Новой Зеландии яхтой должен был командовать отец Гарнетта, один из самых опытных и отважных яхтсменов австралийских морей. Много раз его яхта крейсировала[70] у Новой Каледонии[71] и Новой Голландии[72], проходила Торресов пролив[73] до южных берегов Тасманиии побывала даже у Филиппин[74], в Молуккском[75] и Целебесском[76]морях, порою гибельных даже для судов более крупного тоннажа[77]. Но «Верткая», построенная очень добротно, обладала превосходными мореходными качествами и прекрасно выдерживала плавание даже в бурю.
Ее экипаж состоял из боцмана, шести матросов, повара и юнги, двенадцатилетнего негра Моко, семья которого уже давно находилась на службе у одного новозеландского колониста. Надо упомянуть еще об охотничьей собаке американской породы — Фэнне. Пес принадлежал Гордону, который никогда с ним не расставался.
Отплытие было назначено на пятнадцатое февраля. Яхту отвели на причал в конце Коммерческого пирса, то есть на границе порта и выхода из залива в открытое море.
Когда юные пассажиры явились на яхту, экипажа на борту не было. Капитан Гарнетт должен был прибыть лишь к моменту отплытия, а матросы отправились в порт, чтобы опрокинуть последний стаканчик виски[78]. Детей встретили только боцман и юнга. Когда Гордон и его товарищи устроились и легли спать, боцман счел себя вправе присоединиться к остальному экипажу в одном из портовых кабачков и непростительным образом засиделся там до очень позднего часа. Юнга уже улегся спать в кубрике.
Что же произошло? Весьма вероятно, что этого никогда не удастся узнать. Достоверно лишь то, что якорный канат оказался отвязан — по небрежности или по злому умыслу. На борту никто ничего не заметил.
Когда юнга проснулся, судно качало от волнения, которое не походило на прибрежную зыбь. Моко поспешил на палубу. Яхта мчалась по ветру! На его крик Гордон, Бриан, Донифан и еще несколько мальчиков, повскакав с коек, бросились наверх. Тщетно звали они на помощь. Уже не видно было ни портовых, ни городских огней. Яхта находилась в трех милях от берега…
Сразу же, по совету Бриана, которого поддержал юнга, мальчики попытались поставить парус, чтобы, лавируя, вернуться в порт. Но они не сумели привести слишком тяжелый парус в нужное положение, и он лишь помогал западному ветру все дальше уносить судно в море. «Верткая» обогнула мыс Кольвилль, проскочила пролив, отделяющий его от острова Гран-Барьер и вскоре отдалилась от Новой Зеландии на много миль.
Серьезность положения стала очевидной. Бриан и его товарищи уже не могли рассчитывать на помощь с суши. Если бы даже какой-нибудь корабль отправился на розыски, чтобы догнать их, потребовались бы многие часы, да и вряд ли удалось бы обнаружить яхту в полной темноте. Даже при дневном свете нелегко разглядеть такое маленькое суденышко в открытом море. Своими силами дети из этого положения не могли выбраться. Если ветер не переменится, нечего и надеяться на возвращение.
Правда, оставался шанс на встречу с каким-нибудь кораблем, идущим в новозеландский порт. На этот случай, хотя он был маловероятен, Моко поспешил подвесить фонарь на верхушку фок-мачты. Теперь оставалось только ждать утра.
Малыши в этой суматохе не проснулись; их не стали будить, чтобы не пугать и не вызвать смятения на борту.
И вдруг в двух-трех милях в море блеснул огонек. Это был белый фонарь наверху мачты — опознавательный сигнал рейсового парохода. Затем показались красный и зеленый бортовые огни. Так как они были видны одновременно, это означало, что судно идет прямиком на «Верткую».
Напрасно мальчики подняли отчаянный крик. Плеск волн, свист пара и шум усилившегося ветра заглушили их голоса.
Но если они не могли быть услышанными, то почему же вахтенные матросы на корабле не заметили фонаря на «Верткой»? Это был последний шанс на спасение… К несчастью, в результате килевой качки оборвался фал и фонарь упал в море. Теперь ничто не указывало на присутствие яхты вблизи парохода, который надвигался на нее со скоростью двенадцати миль в час.
Через несколько минут произошло столкновение. Если бы «Верткую» настиг удар сбоку, то она тут же пошла бы ко дну. Но, к счастью, удар пришелся по корме и не повредил корпуса, а лишь сорвал кусок обшивки и часть доски с названием судна. Толчок был настолько слаб, что пароход продолжал свой путь, оставив яхту на произвол надвигающегося шторма.
Довольно часты случаи, когда капитаны не приходят на помощь судну, пострадавшему при столкновении. Это считается преступлением, и таких примеров много. Но в данном случае вполне можно допустить, что на борту парохода даже не почувствовали толчка легкого суденышка, не замеченного в темноте.
Яхту уносило ветром все дальше, и мальчики уже считали свою гибель неминуемой. Когда рассвело, морское пространство было пустынным. В этой части Тихого океана пролегает мало маршрутов. Пароходы, курсирующие между американскими и австралийскими водами, предпочитают идти либо южнее, либо севернее. Вблизи не оказалось ни одного судна…
Настала еще одна, более тревожная, ночь. Ветер чуть стих, но по-прежнему дул с запада. Ни Бриан, ни его товарищи не имели представления, сколько же будет длиться такое плавание. Тщетно пытались они маневрировать[79], чтобы вернуть яхту к новозеландским берегам. У них не хватало ни умения изменить ее курс, ни сил, чтобы правильно поставить парус.
В таких условиях Бриан, обнаружив несвойственную его возрасту энергию, стал завоевывать среди товарищей авторитет, которому должен был подчиниться и Донифан. Хотя Бриану с помощью Моко и не удалось повернуть судно на запад, но, по крайней мере, он, использовав свои скромные познания в навигации[80], сумел поддержать его на плаву. Не жалея себя, он бодрствовал ночью и днем, упорно вглядывался в горизонт, ища шанса на спасение. Позаботился Бриан и о том, чтобы бросить в море несколько бутылок с запиской о судьбе «Верткой». Надеяться на результат особенно не приходилось, но Бриан не хотел упускать и этой возможности.
А ветер с запада гнал яхту все дальше и дальше в просторы Тихого океана, и невозможно было ни изменить ее направления, ни замедлить ее скорость.
Мы знаем, что произошло дальше. Через несколько дней после того, как «Верткую» унесло из залива Хаураки, на море поднялась страшная буря, продолжавшаяся более двух недель. Уцелев под ударами огромных валов, которые сотни раз могли раздавить хрупкое судно как скорлупку, если бы не ее прочность и плавучесть, яхта была выброшена на неведомый тихоокеанский берег
Как же сложится судьба этих школьников, потерпевших крушение на расстоянии тысячи восьмисот миль от Новой Зеландии? Придет ли к ним помощь, которую они не могут оказать сами себе?
А тем временем их семьи имели все основания думать, что детей вместе с яхтой поглотили волны!
И вот почему.
Исчезновение яхты было обнаружено в Окленде в ту же ночь с четырнадцатого на пятнадцатое февраля, и об этом немедленно известили капитана Гарнетта и родителей несчастных детей. Отчаяние охватило весь город!
Но если якорный канат лопнул или отвязался, возможно, течение отнесло яхту не очень далеко? Быть может, ее нетрудно отыскать? Правда, набирающий силу западный ветер внушал самые серьезные опасения.
Не теряя ни минуты начальник порта принял необходимые меры для спасения яхты. Два небольших парохода были посланы, чтобы обшарить морское пространство радиусом в несколько миль за пределами залива Хаураки. В течение всей ночи они бороздили этот сектор, где уже порядком штормило. Вернувшись с наступлением дня, они отняли последнюю надежду у родителей, которых постиг столь страшный удар.
Дело в том, что пароходы, не встретив яхты, нашли обломки от нее. То были куски обшивки, упавшей в море, когда «Верткая» столкнулась с пароходом, даже не заметившим этого. На обломке доски можно было
