ремесленников, мелких торговцев — против феодальной администрации и крупных торговых фирм, по большей части тесно связанных с феодальными чиновниками.
Несмотря на жесточайшие расправы феодалов с восстававшими крестьянами, количество восстаний непрерывно нарастало. Правда, эти восстания носили по преимуществу характер местных, локальных выступлений.
Разрозненность, стихийность крестьянских выступлений, территориальная разобщенность феодальных княжеств, где вспыхивали эти восстания, препятствовали слиянию отдельных ручейков в единый широкий поток крестьянской войны против феодального строя в целом. Но хотя феодалам, как правило, удавалось подавлять выступления обездоленных народных масс, устои социально-экономической системы токугавской Японии все более и более расшатывались под ударами крестьянских восстаний.
Норман, неоднократно упоминая в своей работе о крестьянских восстаниях и приводя ряд фактических данных, одновременно пытается преуменьшить их значение в свержении токугавского режима, а иногда приписывает даже отдельным крестьянским выступлениям роль реакционного фактора в истории Японии.
В силу своей буржуазной ограниченности Норман часто не вскрывает существа тех социально- экономических процессов, которые происходили в Японии в рассматриваемый период.
На пороге второй половины XIX столетия глубокие экономические процессы, происходившие в стране, делали неизбежным устранение феодальной политической надстройки; стало очевидным полное банкротство токугавского режима. Диктатура крупных феодальных землевладельцев, во главе которых стояло военно-феодальное правительство династии Токугава, оказалась не в состоянии поддерживать дальше насквозь прогнивший социально-экономический режим.
Феодальная власть столкнулась с мощным революционным подъемом крестьянских масс, боровшихся за освобождение от ига феодальной эксплуатации.
Часть феодального класса, непосредственно смыкавшаяся с буржуазными элементами, проявляла готовность предотвратить революционное свержение своего господства путем осуществления реформ сверху, удаления династии Токугава и устранения части феодальных рогаток, стеснявших предпринимательскую деятельность буржуазии.
Богатых купцов, владельцев мануфактур, равно как и новых земельных собственников в японской деревне, не меньше чем феодалов, пугали революционные выступления крестьянства. С глубокой враждебностью относилась еще молодая японская буржуазия и ко всякого рода стихийным выступлениям городской бедноты, направленным против феодального произвола, против гнета богачей и ростовщиков.
В подготовке и в ходе незавершенной буржуазной революции в Японии крестьянство и городской плебс выступали самостоятельно и по существу против крупной буржуазии, которая с «черного хода» искала сделки с феодальными элементами.
В условиях, когда продолжали бушевать крестьянские восстания, городская буржуазия и феодальные элементы для ограждения интересов эксплуататорских классов поспешно формировали коалицию против токугавского режима. Душою этой коалиции были крупные торговые дома, сочетавшие торговые и банковские операции с промышленно-предпринимательской деятельностью.
Однако на политической авансцене выступали почти исключительно феодальные союзники японской буржуазии — значительная часть самураев и даже некоторые князья, недовольные токугавским деспотизмом и намеревавшиеся слегка реформировать феодальный строй.
Отличительной чертой этой антитокугавской коалиции было то, что она выступала отнюдь не под революционными лозунгами. Политическим знаменем этой коалиции было требование удаления династии Токугава и «реставрации» власти императоров в Японии, отстраненных в свое время военно-феодальными магнатами от какой бы то ни было политической деятельности.
Антитокугавская коалиция демагогически использовала также антииностранные лозунги, хорошо понимая, что в обстановке всеобщего возмущения произволом европейско-американских колонизаторов они могли получить самый широкий отклик.
Капиталистические державы Запада активно вмешивались во внутреннюю борьбу в Японии. Антитокугавская буржуазно-феодальная коалиция, несмотря на свою «антииностранную» вывеску, опиралась на поддержку капиталистической Англии. Изолированный режим Токугава пытался прибегнуть к помощи бонапартистской Франции.
Следует отметить, что Норман старается затушевать факты, свидетельствующие о грубой колонизаторской политике так называемых великих держав Европы и Америки в отношении токугавской Японии. С другой стороны, он пытается найти оправдание японской колониальной экспансии, ее военным авантюрам в том, что Япония боролась за освобождение от неравноправных договоров.
В 1853 г., то есть 99 лет тому назад, феодальная Япония познакомилась впервые с американскими колонизаторами. Орудия американских военных кораблей были направлены на беззащитные японские берега. Действуя путем грубых угроз и шантажа, Соединенные Штаты Америки первыми из капиталистических стран пробили брешь в той непрочной стене, при помощи которой феодальные правители Японии намеревались отгородиться от внешнего мира. Американские и иные колонизаторы опутали Японию кабальными неравноправными договорами и стали бесцеремонно хозяйничать в стране.
Естественно, что это не могло не усилить углублявшийся кризис феодального строя. Насильственное включение Японии в сферу капиталистического товарооборота, осуществленное капиталистической Америкой, было весьма важным фактором, ускорившим наступление революционных событий в 60-х годах прошлого столетия.
В пяти японских портах оказалось как бы семнадцать различных государств, управляемых каждое по своей консульской юрисдикции. Япония, таким образом, в известной степени потеряла свою самостоятельность как в экономике, так и в политике.
Навязанный Японии полуколониальный режим имел своим последствием наводнение страны иностранными товарами, упадок японского ремесла и мануфактурного производства, бесцеремонное ограбление страны посредством выкачки из нее продовольствия и ценных металлов.
Любое проявление протеста со стороны японцев против произвола капиталистических держав жестоко подавлялось и имело своим результатом суровые репрессалии. В ответ на убийство самураями одного англичанина, нарушившего обычаи страны, англичане подвергли бомбардировке и разрушению целый город Кагосима.
Попытка воспрепятствовать бесцеремонному проникновению иностранной эскадры в японские территориальные воды в 1863 г. вызвала артиллерийский обстрел и последующий захват фортов Симоносеки десантной группой с французских, английских и американских военных кораблей.
Наглые требования о компенсации за единичные выступления против иностранцев, систематическое унижение японцев европейскими и американскими дипломатами и военными, — такова повседневная хроника японской жизни на заре эпохи насильственного включения феодальной Японии в мировой капиталистический товарооборот.
Иностранная интервенция и неравноправные договоры окончательно пошатнули политический престиж феодальных властей Японии.
Вслед за японскими официозными историками Норман называет события 1867–1868 гг. «реставрацией Мэйдзи». Согласно японской реакционной историографии, это должно означать, что свержение власти феодального правителя Токугава следует якобы рассматривать как конец периода «незаконной узурпации» власти сёгунами и восстановление легитимных прав японского монарха (годы правления императора Муцухито получили официальное наименование «эры Мэйдзи»).
В действительности то, что произошло в Японии, представляло собой весьма сложное переплетение подлинно революционных событий — антифеодальных выступлений крестьянства и части городской бедноты против основ токугавского режима — с «дворцовым переворотом», организованным оппозиционным буржуазно-феодальным блоком с весьма ограниченной целью замены обанкротившейся диктатуры Токугава новым, но столь же антинародным режимом. Устранение от власти Токугава и утверждение так называемого императорского правительства было направлено, по своей сути, не столько против обанкротившейся военно-феодальной клики, сколько против крестьянского движения и имело своей целью не допустить
