Андрэ Нортон
Да здравствует лорд Кор!
Пролог
Когда в 3450 году (по старому земному исчислению) Эл Зим сделал важное открытие, давшее возможность путешествовать во времени, начались долгие споры об опасности вмешательства в прошлое. Были приняты строгие меры, чтобы предотвратить беспорядочные исследования, хотя Зим и его помощники обещали быть предельно осторожными.
Около 3465 года в бюрократической системе службы наблюдения твёрдо поддерживали контроль за отбором работников и их обучением. Вмешательство допускалось, даже разрешалось, «в случае необходимости», но только не на планетах, включённых во внутреннюю систему, благодаря наличию влиятельных кругов.
На некоторых планетах, открытых в постоянно расширяющемся пространстве поиска, история приняла мрачный оборот. Такие миры были объявлены открытыми «для общего блага» и организовывалось Бюро Изучения и Воздействия во Времени.
Некоторого ослепления, вызванного удачными визитами в прошлое мёртвых миров, было достаточно для укрепления этого Бюро. И даже самые осторожные и консервативные люди не могли отказываться от столь разрекламированной выгоды. Конечно, были и неудачи, но о них в основном упоминалось только в секретных отчётах, заботливо проглоченных компьютером Центрального Управления под неразглашаемым кодом.
К 3500 году вся операция была достаточно усовершенствована, чтобы более или менее гладко следовать информации, получаемой от ЦАТ, главного компьютера, у которого, однако, обнаружились пределы. Но люди не машины: случались провалы, и поэтому был создан второй отборный корпус, способный извлечь победу даже из поражения.
Глава 1
– Что это за отговорка – ошибка компьютера? – фыркнул Грид Трапнел. – Конечно, имея капельку воображения, можно подумать, что это от небольшой перегрузки. Взгляните, на этих листах опять знак неправильного перемещения – знак недостатка местных данных, получаемых от группы обследования.
Контролёр Годдард из Пятого Отряда никогда не умел проявлять эмоции. Говорили – и младшие служащие иной раз верили этому – что Годдард – всегда лишь придаток электронного мозга компьютера ЦАТ. Теперь он не поднимал глаз от телевизионного экрана.
В помещение Годдарда просто так не заходили, он тщательно культивировал искусство доставлять неудобства посетителям, так что они не задерживались у него и не тратили зря его драгоценное время. Только Трапнел развалился, насколько позволяло жёсткое кресло, и его сапоги оставляли пыльный след на приглушённой зелени ковра.
Грид Трапнел был одет далеко не по форме: сапоги изношены, мешковатые брюки в пятнах. Рубашка, стянутая широким поясом с металлическим украшением, совсем истрепалась, о чём свидетельствовали остатки рукавов на проймах. Загорелые дочерна руки были голы. Он с явным удовольствием глядел на болтающиеся лохмотья, поскольку в его расчёты не входило нравиться Годдарду.
– Недостаточная местная информация, – лениво повторил он. – Так и должно быть. Они не пользовались ей для… – он протянул руки, подсчитывая на пальцах, – по крайней мере для четырёх последних заходов… – И добавил: – Я заверил лист.
Такое упоминание не могло пойти ему на пользу, но, по крайней мере, зарегистрировалось на плёнке, включённой Годдардом.
Годдард взглянул на него бесцветными глазами и заговорил голосом, в котором было достаточно металлической гнусавости, чтобы напоминать робота:
– Оправдание фальсифицированного рапорта.
Трапнел вскочил как от толчка.
– Не верю я этому! – Он хлопнул себя по коленке, подняв тучу пыли. – Не может быть, чтобы они такое допустили!
– У них не было выбора.
Есть ли хоть какое-нибудь чувство в глазах Годдарда? Он мог радоваться, что Передний Пост допустил ошибку – тот самый высокомерный Пост, который требовал от людей Годдарда подборки документов, но никогда открыто не признавал их помощи и вообще еле-еле мирился с их существованием.
Трапнел был слегка возбуждён: на большее он не мог рассчитывать, когда Годдард отозвал его из заслуженного отпуска. Никогда не бывало, чтобы первый отдел допустил ошибку.
Годдард бросил взгляд на экран и прогнусавил:
– Валлек.
Это слово ничего не говорило Трапнелу, но на экране появилась картина. Они видели блестяще расцвеченный пейзаж. На переднем плане вытянулся город: стены, башни, поля с неправдоподобно зелёной растительностью – всё сияло золотым блеском. И архитектура города была чужая.
Трапнел быстро оценил и отметил сцену.
Город сменился новой панорамой: пустынная местность. Небо – золотое, сгущающееся до оранжевого, земля внизу – коричневая. Растительности никакой – растрескавшаяся почва и торчавшие из неё гребни скал. На горизонте – горная цепь.
Изображение пустыни сдвинулось к одной из гор. Склон пересекал утёс, украшенный резьбой, инкрустацией из металла и драгоценными камнями, так что он сверкал под жёлтым небом.
– Храм Орма, – указал Годдард.
Затем были другие сцены, среди них расселина, где каменные стены были украшены фресками. Пока они внимательно смотрели передачу, Годдард снабжал её короткими замечаниями.
Наконец он выключил обозрение.
– Таково положение. Валлек сегодня лежит в точке Шестого сектора – но это радиоактивный пепел.
– «Н» – война? Я не понимаю. Это выглядело на уровне феодальной цивилизации.
– Ты видел в расщеплённом времени, – ответил Годдард. – С того времени будущее становится сомнительным. Короче говоря, с этого времени жрецами Червя была объявлена священная Война – их оракул сделал пророчество, которое помогло разбить Кор-Кинга города Ланаскол. Через 10 лет их теократия распалась, уступив дорогу завоевателю с юга. Он основал направление, из которого лет через двести развилась технократия. Через пятьсот лет она превратила Валлек в пепел. Жрецы Червя не начнут этой войны – если мы поможем.
– Как мы будем действовать? Через оракула? Но дело в том, что их оракул – всегда дурак и никогда долго не живёт. Когда он умирает, жрецы приступают к поискам, которые всегда идут вокруг Валлека. Они должны найти ребёнка-идиота, мужского пола, родившегося как раз в момент смерти оракула. Ребёнок обязательно должен быть полностью безмозглым…
– Но должен же он выговаривать слова, которые ему подскажет какой-нибудь жрец…
– Вроде бы да, – согласился Годдард, – но луч-разведчик открыл, что это не так. Когда жрецам нужно пророчество, они сажают оракула в кресло, глядеть на так называемого «Гуляющего Червя» и оставляют там на ночь. Когда они приходят за ним, он говорит отличным, разумным языком – хотя обычно издаёт нечленораздельные звуки. Вход к «Гуляющему Червю» строго охраняется, так что мы не можем разоблачить мошенничество. Но ЦАТ сказал, что дело тут не только во вмешательстве какого-либо жреца. И сейчас он, оракул, не должен дать никакого военного пророчества.
