Город любви

съезжаются сюда? Потому что здесь особое освещение, и человеческий глаз воспринимает цвет совсем иначе, нежели везде.

— Именно поэтому ты приехал сюда? Ты «свободный художник» в прямом смысле этого слова? — спросила она. Переменчивый темперамент художника мог объяснить, но не извинить его поведение. Может быть, в той злополучной газете были нелестные отзывы о его работах?

Он встал.

— Зря стараешься, Вероника, — мрачно произнес Люсьен. — Эти большие потрясающие глаза, возможно, очень трогательны, но слишком поздно изображать из себя невинность. — Он наклонился и, упершись руками о столик, приблизил к ней свое лицо. — Это первое и последнее предупреждение, Вероника. Держись подальше от меня и всего, что меня касается, или я сделаю так, что ты проклянешь тот день, когда приехала во Францию. И кстати, — он слегка качнулся вперед и поцеловал ее прямо в неподвижные губы, — спасибо за прошлую ночь. Ты действительно была хороша — потрясающая любовница, такой у меня давным-давно не было...

И он пошел к автомобилю, запрыгнул в него, с ревом включил мотор и мгновенно исчез из виду. Вероника машинально поднесла руку к груди и только теперь осознала, что в пылу разговора не спросила его о своем кулоне. Может быть, именно она должна обвинять его в воровстве!

Даже несколько часов спустя, кружа по узким дорогам в окрестностях Воклюза, она все еще вспоминала его слова.

Спасибо за прошлую ночь. Потрясающая любовница. Они стояли в одном ряду с «пышной задницей», и если она увидит его когда-нибудь снова, решила Вероника, то даст ему пощечину.

Девушка остановилась на перекрестке и узнала главную дорогу, по которой уже въезжала в деревушку. Не желая больше плутать, она решила припарковаться на обочине, возле большого виноградника, не огороженного никаким забором. Границы собственности не были даже отмечены столиками, и это казалось удивительным — совсем не так, как в ее стране. Вероника вздохнула и, облокотившись о дверцу автомобиля, отхлебнула из горлышка бутылки немного теплой воды. Девушка стала смотреть на соборный шпиль и башню с часами, возвышавшиеся над верхушками могучих деревьев. Похоже, наступило время сиесты: улица была почти безлюдна. Жара, как одеяло, окутала окрестности, и желто-коричневые каменные домики этой древней деревушки, казалось, сами выросли из скалистой земли. Это была идиллическая картина, невероятно мирная и тихая, если не считать громкого хора цикад, прятавшихся в жесткой траве.

И, словно противореча столь поспешным выводам, раздался громкий бой часов на башне, и два подростка на скутерах, пронзительно сигналя друг другу, стремительно промчались мимо Вероники.

Вдруг девушка услышала лязг металла и взглянула на другую сторону дороги. Из больших кованых ворот вышел мужчина.

— Осматриваете окрестности или хотите купить этот виноградник? — поинтересовался он с улыбкой.

Вероника улыбнулась ему в ответ. Она сразу узнала Майлса Рида.

— Всего лишь осматриваю окрестности, Майлс! И пытаюсь разобраться в той карте, которую дала мне Карен! Я даже не представляла, что приехала прямо к вам!

Майлс Рид рассмеялся.

— Привет, Вероника! Мы сразу не догадались, что это ты. Ты проехала мимо нас несколько раз, прежде чем Мелани узнала твои рыжие волосы... — Майлс не заметил, как она вздрогнула, и продолжал: — Не ругай свою сестру — все мы иногда делаем оплошности. Здесь очень извилистые дороги. Сейчас я открою тебе ворота.

Подъездная аллея плавно огибала высокие цветущие кустарники, вишни и абрикосы, затем раздваивалась на две дорожки: одна вела к большому двухэтажному дому с мощеным булыжником двором, а другая, более узкая, — к маленькому домику, покрашенному в кремовый цвет, с глубоко посаженными окнами, задернутыми голубыми занавесками.

Майлс проводил гостью до порога и вручил два ключа на маленькой веревочке.

— Один ключ — от ворот, другой — от домика. Мелани подойдет через минуту и все тебе покажет. Она сейчас пытается вытащить из бассейна Софи.

Он поднял сумку Вероники — легко, как перышко. Майлс выглядел гораздо моложе своих шестидесяти лет: возможно, потому, что много времени проводил на свежем воздухе, занимаясь физическим трудом.

Вероника поднялась вслед за Майлсом по ступенькам в залитое солнцем, вымощенное плиткой патио, обрамленное цветами, где хозяин положил ее вещи рядом с коваными столиком и стульями.

— Я очень благодарна вам за то, что вы позволили мне остановиться у вас, — застенчиво сказала она, оглядывая благоухающие цветы и пышную зелень деревьев.

Майлс провел рукой по своим седым жестким волосам.

— Это мы благодарны тебе, что ты к нам приехала, Вероника. Ведь твой отпуск так же важен, как и наш.

— Да... да... спасибо, — пробормотала Вероника, не совсем понимая, о чем он говорит. — Я очень расстроилась, узнав о том, что с Мелани произошел несчастный случай...

— И мы тоже! — воскликнул Майлс. — Бедняжка так давно планировала эту большую встречу, а теперь ей приходится носить повязку: она даже не может водить автомобиль!

— Большую встречу? — с беспокойством переспросила Вероника. — И сколько же человек приедет? Карен уверила меня, что будет только ваша семья...

— О, большая — это не значит, что будет много народу, — объяснил он, к ее облегчению. — Всего семь гостей, но детишки так редко собираются вместе, что для Мелани это очень большое событие, особенно когда встреча приурочена к семидесятипятилетию ее матушки... — Майлс страдальчески закатил глаза. — Ведь ни один семейный праздник не может обойтись без старушки-мамы, правда?

Вероника рассмеялась, потому что видела их вместе и знала, что Майлс и Зоя Мейн прекрасно ладят друг с другом. Девушка также знала о том, что их трое «детишек» уже совсем не были детьми в прямом смысле этого слова. Двадцатиоднолетние близнецы вряд ли могли быть поставлены на ту же ступеньку, что и их младшая сестра Софи.

— И, конечно, приедет пасынок Мелани от ее первого брака, — отметил Майлс.

— О, я даже не знала, что миссис Рид уже была замужем, — с удивлением пробормотала Вероника.

— Очень давно и совсем недолго, — сказал Майлс. — Но Мелани рада тому, что он до сих пор считает себя частью семьи...

Мужчина замолчал, когда по покрытой щебенкой дорожке к ним подошла его жена в сопровождении пухленькой маленькой девочки с мокрыми волосами и в голубом купальнике.

— Вероника! Как я рада тебя видеть! — Звонкий голос Мелани разнесся по всему саду. Она с трудом приподняла забинтованную правую руку и, встав на цыпочки, попыталась дружески приобнять Веронику. У нее это плохо получилось, и она рассмеялась. — Можешь ли поверить, что я споткнулась об этот дурацкий край тротуара, когда забыла что-то в машине, помчалась к ней сломя голову и ударилась локтем об асфальт! Я встречала Майлса, маму и Софи в аэропорту, и бедняжка Софи видела, как я промчалась мимо нее, словно пуля. Да, Софи?

— Причем шальная, — сострила девочка. — Привет, Вероника. — Она протянула девушке слегка влажную руку.

— Привет, Софи. Я не видела тебя сто лет! Карен сказала, что тебе разрешили продлить школьные каникулы, чтобы ты поехала во Францию?

— Да, но я взяла с собой учебники и буду заниматься, потому что не хочу отставать от всех.

— Это совсем не обязательно — Софи учится лучше всех в классе, — гордо произнесла Мелани. — Мой поздний ребенок с ранних лет проявляет выдающиеся способности!

— Пойдем, Козявка, — потянул ее за руку отец. — Пусть мама покажет Веронике ее домик, и вскоре мы встретимся снова.

— Да, конечно, мы пообедаем вместе! — с уверенностью произнесла Мелани.