на радиоприемник, который притаился в темном углу, словно гиена, ждущая пищи, И вы жаждете послушать что-то душеочищающее - например, передачу для малышей,- и знаете, что радио вам приготовило очередное выступление политического комментатора, похищение, ограбление, землетрясение или еще что- нибудь почище. Чем бы я ни отгородился от мира и в каком бы укромном ни скрылся месте я, До меня доберутся последние известия. И как раз когда я успокоюсь на том, что все так плохо, что хуже быть не может, все становится гораздо, гораздо хуже, и тут самый дюжий оптимизм не вы-дюживает;
И я ненавижу последние известия, потому что в наш удивительный век жизнь поворачивается хорошей стороной только к тем, кто ничего хорошего не заслуживает.
Из сборника 'Я здесь и сам чужой'
(1936-1938)
ЛОЖИСЬ И ГОЛОДАЙ
Некоторые дамы чересчур много курят, другие дамы чересчур много пьют, а третьи дамы чересчур много молятся, и мужчин порой это злит и бесит, Но все дамы до единой убеждены, что они чересчур много весят. Женщина может быть легка и стройна, словно сильфида или дриада, Но, встав на весы, она в тот же миг начинает испытывать муки ада. Независимо от показаний стрелки весов, с жаром призывая в свидетели всевышних, Она клянется, что у нее по крайней мере пять фунтов лишних. Вам хотелось бы сравнить ее с прелестным цветком - гибким, изящным, благоуханным,Однако сама она себя сравнивает с библейским чудовищем Левиафаном. Вы можете твердить ей с утра до вечера, как она грациозна, нежна и свежа, Но она, рассмотрев себя как следует в зеркале, восклицает: 'Боже, на кого я похожа! На перекормленного моржа!' Когда-то я знал очаровательную девушку - воплощение ума, красоты и грации,Но теперь она, к несчастью, повредилась в рассудке и содержится в лечебнице, в строгой изоляции; И сигналом того, что в ее мозгу начался необратимый болезненный процесс, Для родных послужило ее заявление: 'Знаете, я вешу сто двадцать семь фунтов, и это как раз мой нормальный вес'. Одна мысль, одна мысль терзает меня - бывает, ночью заснешь и вскочишь: Что, если люди изобретут диету, при которой можно худеть сколько хочешь?! Я не верю, что на свете найдется женщина, которая, сбросив десяток фунтов, охоту стройнеть и худеть утратит И скажет: ну, все, голубушка, хватит; Им мало и десять, и двадцать, и тридцать - аппетит уходит во время еды; Им мало достичь своего идеала - стать похожими на мальчика лет тринадцати, а тут недолго и до беды, Потому что впереди маячит новая цель - небывалой, неслыханной новизны: Стать похожими на мальчика лет тринадцати, который изможден смертельным недугом и дни которого сочтены; Успех окрыляет - конечный этап борьбы против лишнего веса известен: Стать похожими на призрак этого мальчика, ибо призрак бескостен и бестелестен. Я считаю: если женщины не могут без этого, так и быть, пусть скинут фунтиков пять, Но только пускай не худеют настолько, чтобы мы рисковали об них порезаться, если нам захочется их обнять.
ЧИСТАЯ СОВЕСТЬ ПОКОЯ НЕ ДАЕТ
Существует одна разновидность эмоций, Которой подвержено большинство, но с которой я призываю бороться. Она засасывает вас, как трясина, она вас влечет и манит, как бездна, Но она бесперспективна и бесполезна. У любителей поспать от нее бессонница, А если им все же удается заснуть, им снится, будто за ними гонятся; У любителей покушать - потеря аппетита (к сожалению, последнее ко мне не относится), А у канареек и щеглов - безголосица. Лучше впрячься в телегу, груженную камнем, и ее по бездорожью миль сто везти, Чем отдаться на милость вопиющей бессмыслице, имя которой - угрызения совести. Муки совести - это диспепсия ума; от нее страдают на работе и дома; Ее трудно вылечить и даже распознать, поскольку у нее нечеткие симптомы. Не все то золото, что блестит, и не все то слеза, что блестит во взоре; Что русскому раз плюнуть, то немцу смерть; что игреку радость, то иксу горе; Иными словами, я убежден в наличии весьма определенной тенденции: Что для одного угрызения совести, для другого - сладкие реминисценции. Муки совести отнюдь не совершенствуют мир, а относятся к числу досадных помех, Потому что совесть мучит не тех. Часто те, кого терзают угрызения совести, чисты, как чистейшей воды алмазы, В то время как те, кто угрызений не ведает, суть источник всяческой скверны и заразы. Как вы думаете, мучила ли совесть Нерона, когда он бросал христианского мученика на съеденье свирепым львам? Нет! Единственные муки во всем Колизее испытывал сам христианский мученик, который запоздало корил себя за то, что проспал позапрошлую воскресную проповедь,- чувство, знакомое мне и вам. Я считаю - угрызеньям ни к чему угрызать тех, кто старается жить по совести, не причиняя ближним вреда; И вообще пора коммунистической партии наконец разобраться с угрызениями совести: отобрать их у тех, у кого их избыток, и отдать их тем, у кого в них нужда.
БАНКИРЫ ТАКИЕ ЖЕ ЛЮДИ, ТОЛЬКО ПОБОГАЧЕ
В этой песне банки будут воспеты, Потому что в них полным-полно денег, и когда бы вы туда ни пришли, вы услышите звон очень звонкой монеты Или шум, похожий на ветер в деревьях горных высот: Это шелест тысячедолларовых банкнот. Банкиры возводят себе не дома, а целые мраморные громады, И живут припеваючи потому, что не очень любят выдавать ссуды и очень любят принимать вклады, Но главным образом потому, что один закон соблюдают дружно, А именно: денег не ссужать никому, кроме тех, кому денег не нужно. Ох эти банки! Я вижу вас насквозь: у вас есть хитрая и тонкая программа! Если людям нечем заплатить за квартиру, вы из чувства долга не дадите им в долг даже самого мелкого медного профиля покойного мученика Авраама[13], И если они просят полсотни долларов, чтобы расплатиться с родильным домом, вы смотрите на них осуждающим взглядом, как Тарзан на какого-нибудь павиана - что это, мол, за наглая бестия? И спрашиваете, за что они принимают банк и не проще ли будет одолжить эту сумму у собственной тещи или у тестия. Но предположим - приходят клиенты, у которых в кармане есть миллион, и они хотят еще миллион - для ровного счета, дело несложное; Тогда вас заливает волна доброты, и вы готовы расшибиться в пирожное; И вы ссужаете им миллион, так что теперь у них целых два, и они решают, что четыре - это лучше, потому что иметь более - лучше, чем менее; И так как два миллиона - надежная гарантия, вы им ссужаете еще два миллиона без сомнений и без промедления; И все вице-президенты кивают головой, сидя в полнейшем согласии рядом, И их интересует только одно: желают ли клиенты взять деньги с собой или предпочитают, чтоб их прислали на дом. Но только, пожалуйста, не подумайте, что я плохо отношусь к банкам и банкирам; Я считаю - мы должны им поклониться всем миром: Банки оказывают услугу обществу, избавляя его от безмозглых ослов, которые любят кричать на всех углах, что здоровье и счастье - это якобы все, а деньги не имеют никакого значения, Потому что когда эти люди ищут денег, потребных им для здоровья и счастья, то банк этих денег им не дает, и тогда они помирают с голоду и больше не могут кричать на всех углах и порочить наши милые денежки,- и в этом я усматриваю руку Провидения.
ПЛЮХ!
Одни любят откладывать дела в долгий ящик, а другие любят все делать сразу, и, естественно, для каждой группы людей только собственные методы привычны и желанны, И вот почему американская промышленность продолжает выпускать и души, и ванны. Одни, как избалованный комфортом вельможа, Принимают ванну в положении лежа; Другие, стоя на позиции полярной, Моются в позиции перпендикулярной. Поведение людей в любых обстоятельствах зависит - я утверждаю смело От того, каким из вышеназванных способов они омывают свое бренное тело. Приверженцы душа и сторонники ванн - непримиримые антагонисты (В дальнейшем условимся их называть для краткости 'ванщики' и 'душисты'). Ванщики любят себя ублажать и могут лежать в теплой ванне по часу, Постепенно превращаясь в мыльную, пенную, мягкую, душистую розовую массу; Наконец, неохотно восстав из пены, они ежатся и произносят: 'Брр!', хотя атмосфера напоминает тропики и зеркало в ванной все запотело, И слегка промокают махровой простыней свое уже не твердое, а полужидкое тело. Вывод: ванщик - изнеженный сибарит И ничем не будет никогда знаменит. Другое дело - энергичный душист: он презирает роскошь и негу и подставляет мускулистую грудь, украшенную мужественным волосяным покровом, под мощно бьющую водную струю, Принимая процедуру с такой же скоростью, с какой демократ пробегает глазами республиканскую редакционную статью, После чего он бодро растирается - или, точнее говоря, раздирается - тем, что он зовет полотенцем, Но что человек с человеческой кожей, а не с дубленой воловьей шкурой назвал бы
