Кетлин О'Брайен
Запретная страсть
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Они ехали уже минут десять, безмолвно переживая отвратительное чувство вины. Убийственное молчание делало еще слышнее удары грома, скрип «дворников», стук крупных, как галька, капель дождя, хлеставшего по лобовому стеклу.
Келси время от времени посматривала на профиль Брэндона, точно вытесанный из камня. Даже мелькавшие одна за другой вспышки молнии не могли создать иллюзию подвижности этого лица, однако ей и в голову не приходило заговорить с ним. Да и что можно было сказать?
Чаще она бросала взгляд на спидометр. В темные промежутки между ударами молнии стрелка, казалось, подпрыгивала выше и выше, и каждый раз открывалась новая пугающая цифра. Неужели он хочет, чтобы судьба своими руками наказала его? Это совершенно не похоже на младшего Траерна. Ведь я полюбила его как раз за то, что жизнь представляется ему большой, интересной игрой.
Может быть, он просто пытается убежать от стыда, оставив его позади? Если обернуться, особняк Траернов все еще можно различить, хотя он и превратился уже в чернильное пятнышко на вершине утеса.
Но оборачиваться не хотелось. Сплетя пальцы на коленях, Келси смотрела, как пляшут на них блики света, и вспоминала, какими бледными они казались по сравнению с его руками. Неужто это было буквально несколько минут назад? Неужто и в самом деле мои пальцы жадно рыскали по телу Брэндона, дотягиваясь до самых сокровенных мест?..
Стрелка на спидометре снова подскочила, и ей показалось, будто желудок плюхнулся вниз. Это безумие – так гнать машину в грозу!
Она еще раз кинула на Брэндона вопрошающий взгляд, пытаясь внушить ему желание заговорить, но он молчал и ничем не показывал, что замечает ее, застыли даже длинные ресницы. Разве что побелели суставы пальцев, сжимавших руль, да правая нога напрягалась, когда он давил на газ.
Усилием воли Келси заставила себя отвести взгляд. Может быть, сказала она себе, с трудом отвлекаясь от мечтаний, может быть, он просто спешит отделаться от меня?
Неожиданно машина дернулась и вильнула вбок. Ее вскрик, хруст разбиваемого стекла и скрежет металла – все вместе прервало тягостное молчание.
– Боже! – хрипло выдохнул Брэндон, когда машину подбросило на обочине. Фары метнулись на деревья, но вскоре Брэндон совладал с заносом, и фары опять осветили дорогу.
– Брэндон, что…
Она повернулась, но испугалась только тогда, когда увидела его побелевшее, ожесточившееся лицо с плотно сжатыми губами и стиснутыми зубами. Таким она его никогда не видела. Стараясь побороть панический страх, Келси потянулась к его руке.
– Что случилось?
Не успел Брэндон ответить, как она поняла: их преследует темно-зеленый седан. Даже сквозь завесу дождя виднелся бампер, отражавший свет задних фонарей их машины.
– Кто это? – впадая в панику, выкрикнула она. – Кто это?
– Думаю, Дуглас, – глухо, ошеломленно произнес Брэндон.
Келси вздрогнула. Почему он так решил? Она испуганно уставилась на седан. Тот упорно настигал их, радиатор уже почти поравнялся с дверцей. Однако их разделяла такая плотная стена дождя, что водителя почти не было видно. Келси сглотнула слюну и почувствовала во рту горечь.
– Ты что делаешь, черт побери?! – заорал Брэндон, и она поняла, что кричит он человеку в седане, хотя продолжает глядеть прямо перед собой на дорогу. – Ты что, спятил?
Это правда. Он действительно сошел с ума. Сошел с ума от ревности… И едва она поняла это, седан врезался им в бок. Снова лязгнул металл, и их опять отбросило с полосы движения.
По шинам чиркнул край скалы, и Келси увидела глубоко-глубоко внизу белые барашки, набегающие на иссеченный ливнем берег. Ей хотелось завизжать, дать выход обуявшему ее ужасу, но горло перехватило спазмом.
Потом озеро исчезло, и по скрипу каменистой почвы под колесами она поняла, что машина въехала в противоположный кювет. Зеленый седан еще раз боднул их, попав в заднее крыло, их круто развернуло, и машина окончательно потеряла управление. Свет фар побежал по деревьям и густым ветвям. Даже у Брэндона не хватило сил удержать бешено крутящийся руль.
Время остановилось, и она подумала: какое счастье, что мы с Брэндоном отдались друг другу! Когда завеса дождя раздвинулась и ствол огромной сосны бросился им наперерез, чувство вины окончательно улетучилось, и она испытала радость. Радость оттого, что ее тело познало такое наслаждение, ее сердце – такую любовь, прежде чем мир перестал для нее существовать.
Она вцепилась в приборную доску, и в ту же секунду ветровое стекло рассыпалось мозаикой мелких осколков. По щекам Келси стекали кровь и дождевые струи, и она слышала, как Брэндон зовет ее. Она повернула голову, чтобы ответить, но не успела: мир взорвался и все погрузилось во тьму.
Когда она через целую вечность очнулась, Брэндон все еще звал:
– Келси…
Его голос казался слабым шепотом, почти терялся в гомоне незнакомых голосов и царившей вокруг суматохе. Суетились люди, а металлический голос, искаженный мегафоном, отдавал неясные приказания… Однако она находилась вне всего этого. Сосредоточившись, она услышала звуки замирающей грозы, шлепки последних случайных капель, ворчанье уходящего вдаль грома.
– Келси… – Голос Брэндона находил ее в этом шуме, и каждый звук отзывался в сердце. Он звучал встревоженно и смущенно и слышался как бы издалека, словно Брэндона уносило куда-то на лодке, управлять которой он не мог.
Келси мысленно отвечала, что слышит его, но не находила в себе сил произнести это вслух. Люди вокруг нее что-то энергично делали, поднимая ужасный шум и утомляя ее.
В оцепенении, как будто она не она, Келси осознавала, что кто-то трогает ее, ощупывает тело. Но это не Брэндон! Я знаю руки Брэндона!
Она пыталась вспомнить, почему ей было так страшно и почему от боли раскалывается голова, а кто-то чужой трогает ее… Но мысли были точно марионетки, которых раскидало в разные стороны, и ей никак не удавалось распутать все нити.
– Келси! – снова послышался шепот Брэндона.
– Шшш, успокойтесь. У нее все в порядке, – где-то рядом проговорил возбужденный женский голос. – Мы сейчас осматриваем ее.
– Келси! – Шепот Брэндона звучал еще тревожнее. Потом он тяжело вздохнул: – О Боже, Келси!
– С ней ничего страшного. У вас обоих все в порядке, – повторила женщина, но ее профессиональный утешающий тон еще больше расстроил Келси. Она вспомнила, как лет двадцать назад машина сбила ее собаку. «Келси, не бойся, у нее все в порядке», – уверял ветеринар. Но он обманывал, собака не выжила.
Когда ощупывавшие ее руки коснулись лодыжек, Келси застонала и сама удивилась этому звуку. С чего мне в голову пришли такие воспоминания? Я не собираюсь умирать. У меня болит голова, но только и всего. Здесь никто не собирается умирать. Никто!
– Он вас не слышит, – прервав поток утешающих фраз, откуда-то сверху раздался мужской голос. – Бедняга потерял сознание.
Руки наконец закончили осмотр ее тела, и Келси услышала, как по мокрой земле зашлепали, удаляясь, шаги.
– С леди все о'кей. Кости целы. Много порезов, наверняка сотрясение мозга. Но ее можно транспортировать. Давайте носилки.
