— Тебе это удалось, — признался он.
Его взгляд согревал Элоиз. Она осторожно коснулась его шрама.
— Теперь я знаю: причиной потери памяти был страх, что тебе наскучил наш союз. Последние два месяца я ощущала, что тебе со мной неловко, что я теряю тебя. Мне было очень больно осознавать это, поэтому я постаралась забыть о своих чувствах.
— Да, мне пришлось нелегко, — признался он. — Мне казалось, будто мы начинаем все сначала, а я обещал себе никогда больше этого не делать. Мы с тобой совершенно разные.
— По-моему, наоборот. Мы идеальная пара, — возразила она, улыбнувшись, потом приподнялась на цыпочки и поцеловала его. — Ты для меня единственный. Я всегда это знала, потому и хотела, чтобы ты был рядом.
Волнуясь, Джонатан обнял Элоиз.
— Я был уверен, что ты не могла ничего вспомнить, потому что считала наш брак ошибкой. В своих ошибках тяжело признаваться.
Его глаза горели, и от их огня закипала ее кровь.
— Меня беспокоило лишь то, что я влюбилась в тебя. Будь со мной, Джонатан.
— Думаю, ничего другого мне не остается, — сказал он. — Ведь кто-то же должен следить за тем, чтобы ты не носилась сломя голову по округе на мотоцикле, да к тому же без шлема. — Он привлек ее к себе и поцеловал кончик носа. — Кроме того, я… признаться, привык к тебе.
Элоиз была разочарована. Она так надеялась услышать слова любви. Ничего, успокоила она себя, придет время, и он их скажет. Он всегда скрывал свои чувства, ему трудно говорить о них вслух. Довольно того, что он признался в желании быть рядом с ней.
— Поедем домой? — спросила Элоиз.
— Да, домой, — услышала она в ответ.
Потеплевший голос Джонатана зародил в ней надежду на будущее. Раньше он никогда не называл ферму «домом». Дом там, где сердце, сказала себе Элоиз и слегка улыбнулась. Да, она действительно начинает выражаться как тетушка Сара. Помогая Джонатану погрузить мотоцикл в его машину, она еще раз вспомнила эту поговорку и понадеялась на ее справедливость.
Элоиз села в кресло-качалку у окна на кухне. С того дня, как она упала с мотоцикла, прошло полгода.
Тетушка Сара уехала так же неожиданно, как и появилась. В тот самый день, когда Элоиз и Джонатан вернулись вместе домой после их разговора на обочине дороги, Сара заявила, что ей пора возвращаться к себе.
— Дальше вы управитесь без меня, — сказала она. — Я соскучилась по дому, к тому же собираюсь навестить твою кузину Ирен. Мы с ней очень давно не виделись.
Как ни уговаривали они тетушку остаться еще хотя бы на несколько дней, она не соглашалась.
— Вам нужно устраивать свою жизнь. Не волнуйтесь, я вернусь.
На следующее утро Элоиз отвезла Сару в аэропорт.
— Все идет именно так, как я ожидала, — сказала тетушка перед посадкой на самолет. — Заботьтесь друг о друге, это главное.
Элоиз была полна надежд. Да, за последнее время ее отношения с Джонатаном окрепли. Она чувствовала это. Он, кажется, чувствовал то же самое. Все стало вставать на свои места, но тем не менее иногда возникали проблемы, заставлявшие задуматься.
Элоиз потянулась к корзинке для вязанья и вынула из нее недовязанное детское одеяльце, пару пинеток и кофточку. До катастрофы она была одержима мечтой о детях.
Что касается Джонатана, то она была убеждена, что из него выйдет замечательный отец. Достаточно вспомнить, сколько внимания уделял он Томми. Но до больницы, не очень уверенная в прочности своего брака, она не заговаривала с мужем о детях.
Но и потом у Элоиз не хватало мужества затронуть эту тему. Она поджидала удобного момента и сегодня утром наконец завела разговор о ребенке. Джонатан особого энтузиазма не выказал.
— Я не уверен, что готов стать отцом, — сказал он. — Но если ты хочешь завести ребенка, я не против. — И тут же, сославшись на кучу дел в гараже, уехал.
Элоиз смотрела на крошечную кофточку, и слезы наворачивались ей на глаза.
— Заводить ребенка, которого не хочет отец? Нет, только не это.
Элоиз положила кофточку в корзинку. Ничего не поделаешь, раз Джонатан еще не уверен. А сейчас самое время одеться и пойти в офис, ведь и у нее полно работы.
Она поднималась к себе в комнату. Огорчение ее нарастало. Вероятно, когда Джонатан говорил, что привык быть рядом с ней, он имел в виду только это, и ничего больше. Никаких более глубоких чувств он к ней не испытывает. Вероятно, она не тронула его сердца.
Элоиз вошла в спальню и услышала шум подъезжавшей к дому машины. Выглянув в окно, она увидела грузовик мужа.
— Должно быть, что-то забыл, — пробормотала она, решив не выходить из комнаты до тех пор, пока он не уедет. Сейчас ей было тяжело с ним встречаться. Она слишком расстроилась.
Даже издалека она заметила, каким мрачным было его лицо, когда он вышел из кабины и захлопнул дверцу.
— Элли, где ты? — крикнул он, войдя в дом.
Элоиз почувствовала нетерпение в его голосе.
— Я у себя в спальне, — крикнула она в ответ, удивившись своему неожиданно спокойному тону. Джонатан, кажется, встревожен перспективой стать отцом семейства. Очень может быть, он не хочет посвящать себя семье. Может, он чувствует себя здесь в заточении и хочет вырваться на свободу. Надо смело смотреть правде в глаза, решила она, силой она его удерживать не станет. Есть и у нее своя гордость.
Джонатан вошел в спальню. Элоиз встретилась с ним взглядом и поняла, что он в замешательстве.
— Кажется, разговор о ребенке перепугал тебя не на шутку?
— Я в панике, — признался он.
Элоиз еле удержала стон. Какое разочарование! К горлу подкатил ком, она с трудом произнесла:
— Я хочу иметь детей от мужчины, который хочет их не меньше, чем я. Думаю, нашему браку не суждено быть счастливым.
Его взгляд проникал ей в самую душу.
— Когда мы поженились, у нас были основания для сомнения, Элли, но… теперь их не стало.
Элоиз смотрела на него, не веря своим ушам. Эти слова для нее были полной неожиданностью.
Он шагнул ей навстречу.
— Я люблю тебя, Элли.
— Ты меня любишь? — Она никак не могла поверить, что услышала его признание наяву.
Джонатан нежно коснулся ее щеки.
— Я люблю тебя и буду любить нашего ребенка. По правде говоря, я думал о детях, но сама мысль об отцовстве меня несколько пугает.
— Я буду рядом. Вместе мы справимся. — Элоиз была готова расплакаться от радости.
Джонатан обнял ее и крепко прижал к себе.
— Когда ты рядом, мне все по плечу.
Радость и счастье переполняли Элоиз. Теперь она не сомневалась: никаких преград между ними нет.
— Я так люблю тебя, Джонатан Тавиш.
— Мы могли бы заняться созданием нашей семьи прямо сейчас, — предложил он.
— По-моему, это самое подходящее время, — прошептала Элоиз, и страстный поцелуй скрепил их обоюдное желание.
