покинуть этот дом — уютный и спокойный, проститься со Стрелком.
— Открыто живешь, хозяин, — заметил Менестрель, отправляя в рот кусок мяса. — На дверях ни замков, ни затворов…
— Так у меня же красть нечего, — рассмеялся Стрелок.
Девушка невольно улыбнулась, соглашаясь. Обвела взглядом комнату. Стол, две скамьи, кое-какая кухонная утварь — ворам не на что было позариться.
Менестрель вытер нож хлебом.
— Хочешь сказать, люди богато жить стали? Богаче, чем прежде?
— Почему?
— Замки на дверях появились. Я глазам не поверил. Никогда у нас дверей не запирали. Путников как долгожданных гостей принимали. Я тут встретил, — он неопределенно махнул рукой, — бродячую труппу. Дождь проливной, грязь по колено, а они составили фургоны кругом, задернули занавески, кутаются в плащи, мокнут, мерзнут… В двух шагах селение. Спрашиваю: «Что же вы в дома не пошли?» А они: «Нас не пустили».
Стрелок недоверчиво пожал плечами:
— Не повезло, неприветливые жители попались…
Менестрель усмехнулся:
— Оставить без крова странника, не поделиться с ним хлебом, выгнать из дома отслужившего свой век пса, повесить на дверь замок больше самой двери — поступки, достойные оборотня. — Менестрель не стал продолжать. Повернулся к девушке: — Невеселую мы затеяли беседу?
Девушка не ответила. Ей все еще слышалась соловьиная песнь, мерещились золотистые, лукавые глаза волков. И белый олень летел, не касаясь земли, не сминая травы…
Жарко потрескивали поленья, весело уносились вверх искры. Язычки пламени отражались в боках грубых глиняных кружек. Девушка с нежностью погладила угол стола, пробежала пальцами по краю резьбы. Ей хотелось приласкать все вещи в доме. Казалось, это поможет сохранить в памяти каждое мгновение долгого счастливого дня. Девушка понимала: подобные дни не повторяются; так легко и радостно она чувствовала себя только в детстве.
Сейчас ее ничто не могло огорчить или напугать.
Рука ее касалась руки лесного короля — вовек не будет опоры крепче и надежнее.
«В замке тревожатся. Надо возвращаться». — Мысль становилась все неотвязней.
Девушка обратилась к Менестрелю:
— Ты придешь в замок? Принцесса Аннабел, — тут девушка отвернулась, и по голосу стало слышно, что она улыбается, — любит звуки лютни.
— Как тебя зовут, госпожа? Кого отыскивать в замке?
Она склонила голову, длинные волосы закрыли лицо.
— Аннабел.
В голосе вновь слышалась улыбка.
Пораженный, Стрелок отставил кружку с вином. Этого он никак не ожидал. Принцесса…
— Так мне не померещилось! — вырвалось у Менестреля.
Аннабел с любопытством взглянула на него, но певец не прибавил больше ни слова.
Девушка встала.
— Мне пора, — вздохнула она.
— Я провожу. — Стрелок поднялся. Повернулся к Менестрелю: — Отдыхай.
…Лучник с девушкой спустились к реке и зашагали вдоль берега. Шли рядом, а сзади, недовольно пофыркивая, брела белогривая лошадь.
Небо посветлело, выцвели звезды. Лес просыпался. Запел дрозд, черной тенью пронесся филин, возвращаясь в дупло. Легкий ветер погнал рябь по реке.
Алая полоса забрезжила на востоке, порозовели облака. Затрепетали деревья, будто стряхивая остатки сна. Предутренний мрак рассеялся, на темном бархате хвои выделялся нежный шелк березовых листьев и сочный атлас — кленовых. Взошло солнце. По небу плыли облака — пышные и золотистые, словно караваи.
Аннабел оглядывалась со щемящим сердцем. Далеко ли до опушки? «Еще далеко, — твердила она. — Надо перейти ручей…»
Опираясь на руку Стрелка, она перепрыгнула с камня на камень, миновала журчащие струи.
«Еще неблизко, — утешала себя Аннабел. — Нужно подняться на горку…»
Шаг за шагом они одолели невысокий откос.
«Еще есть время, — отчаянно надеялась Аннабел. — Впереди березовая роща…»
Она чувствовала, что и охотник считает шаги.
Деревья неуклонно редели. Стрелок с Аннабел вышли на опушку. Принцесса остановилась, будто страшась пересечь незримую черту. Черту, за которой оканчивались владения лесного короля.
Аннабел прислушивалась к прощальному шелесту деревьев. Знала: скоро и Стрелок с ней простится. Возвратится к своим подданным, а она — к своим.
Но он не стал прощаться. Он взял ее за руку и повел к городу, как ведут домой напуганного и уставшего ребенка.
— Лес тебя не обидит — приходи без страха. А не сможешь прийти — позови, сам поспешу.
Этих слов она ждала и боялась не услышать. На мгновение Аннабел почудилось: она вновь стоит на зачарованной поляне, а вокруг гремят соловьи.
— Приду, — откликнулась она.
И тотчас обоим стало ясно, что расстаются они не навсегда. Напротив, эта встреча всю жизнь продлится.
— Сумеешь отыскать мой дом? — спросил он.
— Сумею.
Теперь им шагалось легко и беспечно. «Скоро увидимся вновь». Не доходя городской стены, Аннабел повернулась к Стрелку, положила руку ему на грудь:
— Не ходи дальше.
Лучник понимал: принцесса не хочет, чтобы об их встрече узнали. Он подсадил девушку в седло. Белогривая лошадь неспешной рысью двинулась к воротам. Стрелок провожал Аннабел взглядом. Принцесса окликнула часового, ворота распахнулись и снова захлопнулись, скрыв Аннабел. Лишь тогда охотник повернул назад.
Из караульной навстречу принцессе выбежал высокий широкоплечий человек в темной одежде, с вышитым на куртке гербом — алыми маками над лезвием меча. Стражники проворно расступились перед ним.
— Зачем вы здесь, Драйм? — удивилась принцесса.
Драйм упал на одно колено:
— Лорд Артур отправил меня к воротам. Мы очень беспокоились, ваше высочество.
— Совершенно напрасно, — сдержанно ответила Аннабел, заставляя себя смотреть прямо в глаза Драйму.
Тот, кто впервые встречал этого человека, вздрагивал и спешил отвести взгляд, чтобы не видеть лицо, будто сшитое из разных лоскутков, — когда Драйму было десять лет, его чудом спасли из горящего дома.
— Лорд Артур взял на себя смелость не беспокоить его величество и умолчал о вашем исчезновении, — сообщил Драйм.
— Весьма разумно со стороны лорда Артура, — ответила повеселевшая принцесса и, подхлестнув лошадь, поскакала к замку.
В королевстве мир, и добрые рыцари предаются забавам. Пенятся кубки, слуги обносят гостей яствами, музыканты и певцы услаждают их слух. Но без кого не обходится ни одно празднество? Чьи пиры веселее всех? Кто умеет направить застольную беседу так, чтобы каждый гость почувствовал себя в центре внимания? Кого полагают знатоком поэзии? Кто, не слагая стихов, бывает захватывающе красноречив? Кто изящнее всех в танце и проворнее на охоте? У кого самый
