— Катюша, Котенок, — нежно гладил я любимую по вздрагивающей спине. — Я, это, ну свинья я, прости засранца.
— Ты понимаешь, что поступил подло! — Катя резко села на кровати, сбросив мою руку. — Это не мужской поступок!
— Ну а что, я разве мужик?! — ее ответный удар достиг цели. — Бедная ты бедная, вышла замуж за бабу, ну извини. — Я спустился в гостиную и воспользовался излюбленным в последнее время способом решения проблем — набулькал себе изрядную порцию джина с тоником.
Через полчаса спустилась Катя. Она уже успокоилась.
— Денис, я не хочу здесь оставаться, полетели в Москву, — ее голос был холоден.
— Как скажешь, дорогая…
Через два дня мы вернулись в дождливую Москву. Жизнь вошла в привычную колею. Мы помирились, но, как оказалось, та размолвка оставила неизгладимый след в наших отношениях. Что-то очень важное сломалось внутри нашей семьи. Мы перешагнули через рубеж, который нельзя было преступать…
До храма я добрался только месяца через три после возвращения в Москву. Подготовившись к Причастию, я пришел на Исповедь к отцу Николаю. Он встретил меня радушно.
— Здравствуй Дионисий! Давненько тебя не видел!
— Да, батюшка, простите свое нерадивое чадо. Лень матушка вперед меня родилась.
Внимательно выслушав мою Исповедь, священник начал разговор.
— Денис, меня очень беспокоит то, что происходит в вашей семье. Видишь ли, я совершенно уверен в том, что вы с Катей просто созданы друг для друга. Никаких, поверь мне, никаких реальных проблем, которые бы могли разрушить вашу семью, нет и быть не может! Все проблемы исходят из ваших голов!
— Бестолковых, — вставил я.
— Рад, что ты это понимаешь, — улыбнулся священник. — Вы оба поддаетесь мыслям, которые вкладывают вам в голову ваши персональные бесы-«кураторы».
— Батюшка, мне как-то не очень во все это верится.
— И это говоришь мне ты?! Ты, которому Господь столько открыл?! — Священник был в неподдельном искреннем изумлении. — Ну вспомни историю моего тезки — сатаниста Коли!
— Да нет, батюшка, я не то чтобы не верю, но мне кажется, что это как-то все далеко, нереально.
— Ничего подобного! Все это в высшей степени реально. Если ты попытаешься разобрать любую вашу с женой ссору, то вспомнишь, как удачно в кавычках и исключительно в нужный момент тебе в голову приходит нужное в кавычках же слово — наиболее обидное для твоей второй половины. Ты вспомнишь, как вдруг совершенно немотивированно тебя захлестывает злоба и ненависть к жене, а потом ты даже не можешь самому себе объяснить, что же произошло, и чего ты так на нее взъелся. Это орудует бес, Денис. Но с тебя это ответственности не снимает, поскольку ты должен тренироваться контролировать мысли в своей голове, немедленно выкидывая все, что сеет злобу и разрушение. Вам с Катей надо научиться главному — искусству разговаривать и договариваться. Любую проблему люди могут обсудить спокойно, высказав свои претензии и недовольства. После этого нужно попытаться достигнуть компромисса: хорошо, тебе во мне не нравится это, я согласен следить за собой и больше так не поступать, но в свою очередь мне в тебе не нравится это. Схема простая. Простая на первый взгляд. И еще, Денис. Давай-ка будем завязывать со спиртным. Это путь к деградации и погибели. Ты сам-то это понимаешь?
— Понимаю, батюшка.
— Что думаешь делать?
— А что вы мне посоветуете?
— Я-то посоветую, вот только согласишься ли ты с моим советом?
— Да, батюшка, постараюсь.
— Ну хорошо, давай для начала откажемся совсем от крепких спиртных напитков. Ты вполне можешь себе позволить хорошие сухие вина, это и для здоровья будет гораздо полезнее. Ограничивайся двумя бокалами сухого вина по праздникам. Договорились?
— Договорились, батюшка!
После Исповеди и Причастия стало намного легче, появилось реальное стремление изменить свою жизнь. Реальное, но недолгое. Уже вечером мы с Катюшей решили отметить «возвращение блудного сына», имея в виду мое Причастие, в ходе чего я, выпив вина, закончил трапезу граппой, допив оставшиеся граммов 200 крепкого напитка.
Дальше наша семейная жизнь была похожа на тление кучи осенних листьев: огонь то разгорался местами, то потухал, оставляя черные проплешины, источающие холодный вонючий дым. Договариваться мы так и не научились. Катя почему-то всегда считала себя правой в любой ситуации. Она ждала от меня извинений, но никогда не делала это первой. Меня с некоторых пор начало от этого трясти, и разговаривать — мирно и спокойно — было решительно невозможно. Выход у меня был стандартный и проверенный — стакан. Более того, я стал очень раздражительным и вспыльчивым, это заметили и коллеги по работе. Всё вместе это никак не способствовало гармонии в семейных отношениях. Катя все чаще с какой-то маниакальной настойчивостью говорила о ребенке, пытаясь подвигнуть меня на сугубые аскетические труды. Мне же это было совершенно по барабану. Тогда супруга замкнулась, решив поститься самостоятельно. Ее пост предполагал не только воздержание от определенного рода пищи, но и отказ на длительные периоды от супружеских отношений. Я пытался говорить на эту тему, вразумлять, уговаривать. Ссылался на апостола Павла: «не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а [потом] опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим»[3], объясняя, что одно из ключевых слов здесь «по согласию». Не имеет права жена самовольно возлагать пост на своего супруга. Но все было тщетно. Это и добило окончательно наши уже весьма шаткие семейные отношения.
Она появилась в моей жизни неожиданно, подобно вихрю, а лучше сказать смерчу — властному и разрушительному, сметающему все на своем пути. Она уничтожила, или честнее сказать, дорушила сами основы моей жизни. Даша, Дашутка… Я и не ведал в тот день, сколько сюрпризов принесет мне эта женщина.
Шел 2005 год. Это был замечательный теплый июльский вечер. У нашего директора Сереги случился день рождения, который по традиции отмечали трудовым коллективом в офисе. Около одиннадцати вечера, изрядно навеселе, я вышел из офиса и отправился пешком по Чистым прудам. Домой я не торопился — это уже вошло в печальную традицию, хотелось просто пройтись, подышать свежим воздухом после прокуренного офиса и поглазеть на молоденьких девушек. Позже, прокручивая в памяти те роковые события, я признался себе, что мысленно был готов к произошедшему в тот день жизненному повороту: мой взгляд на женщин изменился, я как бы оценивал их, представляя рядом с собой в постели…
Она сразу привлекла мое внимание: точеная худенькая фигурка, дорогое летнее платье кремового цвета и длинные густые золотистые волосы, струящиеся по плечам. Какие-то давно забытые воспоминания стали настойчиво рваться из темных глубин подсознания. С ней рядом шел молодой парень. Со стороны они походили на парочку влюбленных. Я невольно устремился вслед, минимально сократив расстояние. Вдруг девушка резко остановилась и, развернувшись лицом к своему спутнику, толкнула его ладошкой в грудь.
— Слышь ты, герой-любовник! Ты так и будешь кормить даму гадким мороженым и протухшими анекдотами?! — Парень остолбенел, не в силах вымолвить ни слова. — Чего уставился?! Мы ужинать сегодня будем? Мы пить будем? Или ты предлагаешь всю ночь шляться по столичным подворотням?
— Дашенька, но я не понял, мы же вроде нормально разговаривали, мы же это…, только познакомились. Ну я не думал, что ты есть хочешь, давай пойдем к метро, там отличные пирожки, ну и погуляем еще, погода-то какая замечательная…
— Чего?! Пирожки у метро?! А потом уединиться с тобой в вонючем подъезде?!
Парень густо покраснел, а через пару секунд развернулся и зашагал прочь. Метров через десять он остановился, резко развернулся и крикнул:
— Ну ты и сука!
— Иди, иди, кавалер недоделанный. Тоже мне, герой: ни члена, ни кошелька! — Последняя фраза
