попросил выяснить — на какую сумму тот может рассчитывать от торговли своих бензоколонок. Коркин как можно быстрее должен связаться с банками, при этом Арефьев напомнил, что люди из этих финансовых учреждений тоже пользовались их «черным каналом», по которому уходили на Запада «отстиранные» доллары. Голощекову он назначил встречу через час.
Оставшись в кабинете один, Арефьев достал из сейфа одноразовые шприцы, спирт и вату. Ампулы с морфием постоянно находились у него в кейсе. Он боялся стать наркоманом и потому набирал в шприц вместо сорока миллиграммов морфия только половину. Укол сделал в предплечье.
Когда дурнота прошла, и в теле появилась комфортная теплота, он набрал номер телефона начальника отдела милиции Опалихи подполковника Коризно.
— Михаил Иванович, — сказал Арефьев, — вас можно поздравить с поимкой Андреева? Вчера об этом прочитал в «Комсомольской правде», и, если не секрет, сколько времени вы его ловили?
— Год и два месяца. Но что любопытно: своему конвоиру он заплатил две тысячи долларов за то, чтобы тот помог ему сбежать прямо из зала суда, а знаете, сколько мы можем в виде премии выписать своим сотрудникам за поимку Андреева?
— Ну хотя бы половину от «беговых»…
— Вы слишком широко, Герман Олегович, размахнулись. А полторы тысячи российских рублей не хотите?
— Связались бы со мной, пожертвовать на доброе дело пару тысяч долларов пока для меня, слава богу, не проблема. Кстати, я тоже хочу получить от вас поддержку, правда, морального свойства…
На другом конце провода возникла двусмысленная пауза. Голос Коризно стал явно настороженным.
— Если эта помощь не выйдет за пределы моих служебных возможностей… Что у вас, Герман Олегович, на душе?
— У меня на душе один сорванец по кличке Фура…
И снова пауза, но уже не столь затяжная, как первая…
— Рэкет?
— Вроде того…Идет серьезный наезд на одного моего компаньона. Но если это служебная тайна, то, ради бога, извините.
— Нет, я так не думаю, но все же надо кое с кем переговорить. Как вы сказали — Фура? Записываю. Можете минут через сорок перезвонить?
— А как насчет моего спонсорства? Я ведь действительно хотел бы как-то материально отблагодарить ваших парней.
— Об этом я должен посоветоваться со своим начальством. Вы ведь знаете, идет повсеместная борьба с коррупцией, тут и влипнуть можно…Тем более, вы нам и так помогли, ваши «лендроверы» до сих пор исправно служат…Кстати, на одном из них мы привезли в отдел после задержания этого Андреева. Крепкий, между прочим, орешек…
Однако Арефьеву самому звонить в милицию не пришлось. В половине шестого раздался звонок и он узнал голос Коризно. Оказалось, рецидивист по кличке Фура находится во всероссийском розыске.
— Вам ведь, Герман Олегович, ни о чем не говорит такое словосочетание, как бандформирование из Великих Лук? Гастролеры и примкнувший к ним Фура. Но что примечательно, несколько часов назад, в районе Редькино, было совершено нападение на неизвестную машину и не исключено, что в этом участвовал Фура. Во всяком случае, отпечатки большого и указательного пальцев, найденные на брошенном пистолете принадлежат ему. Завтра утром будет готов результат идентификации крови, взятой на месте преступления.
После разговора с Коризно, Арефьев вызвал к себе Воробьева.
— Ты, Вадик, сказал, что в Редькино вы приехали раньше милиции…
— На целых одиннадцать минут, а это вечность.
— Почему же тогда милиция нашла пистолет Фуры, а вы его прохлопали?
Глава четвертая
Рейс из Женевы безнадежно задерживался. Западный циклон, о котором три дня назад предупреждали синоптики, наконец достиг Москвы и разразился сильнейшими шквальными ветрами и дождями. Трижды Ту-154 заходил на посадку и трижды диспетчеры уводили его на новый круг, пока окончательно отчаявшись, не отправили его в Тулу, не задетую непогодой.
Когда об этом объявили по радио, в аэропорту началась легкая паника, ибо все понимали, что и другие рейсы могут быть отложены на неопределенное время.
Встречали женевский борт и люди Арефьева: его помощник Голощеков и начальник службы безопасности Воробьев. Они находились в комфортабельном шестисотом «мерседесе», поглядывали на часы, курили, перебрасываясь ничего не значащими репликами. Однако, когда стало очевидным, что ожидаемый рейс срывается, Голощеков по мобильнику связался с диспетчерской аэропорта и поинтересовался — когда, наконец, прилетит самолет из Женевы? Узнав, что в ближайшие два часа этого не случится, они прошли в бар аэропорта, выпили по чашке кофе, купили сигарет и вернулись на стоянку.
Неподалеку от них, между красным «опелем» и синими потрепанными «жигулями», стояла представительная «ауди-950», оставленная здесь бортинженером Владимиром Вахитовым. Они, разумеется, знали его в лицо и без особого напряжения ждали, когда он появится в поле их зрения.
Воробьев с помощью небольшого надфиля занимался обработкой ногтей, а Голощеков, сложив вчетверо газету «Московский комсомолец», читал информационную подборку. Когда дошел до «Криминальной хроники», его рука невольно потянулась за пачкой сигарет.
— Послушай, Вадик, что произошло в нашей родной столице… — Начал читать: — ГИБДД ГУВД сообщает: вчера, в 21 40, на шоссе Энтузиастов, неизвестными лицами был обстрелян дорожный пост, погибли четыре милиционера. Свидетели в один голос утверждают, что к этому нападению каким-то образом причастная серая «девятка» с тонированными стеклами, которая дважды появлялась в этом районе. С места преступления исчезли четыре автомата «калашникова» и находящиеся на КПП бронежилеты. Пропали также милицейские фуражки и два регулировочных жезла. Возбуждено уголовное дело, ведется следствие…»
— Кто-то просто взбесился, — сказал Воробьев, — «Маяк» передавал, что сегодня ночью на Учинском водохранилище произошла крупная бандитская разборка. Две машины взорваны, милиция насчитала более двух тысяч стреляных гильз, настоящий бой…одиннадцать трупов…
— А в каком именно месте? — спросил Голощеков. — Случайно не на спасательной станции?
— Здесь написано, что бой шел где-то в районе Пестово, на заброшенном целлюлозно-бумажном заводе. Случайно или нет взорвали емкость с остатками аммиака.
— Я это тоже слышал, правда, застал только конец сообщения. Там где-то поблизости нашли труп киллера, которого милиция разыскивала с 1994 года. Схлопотал парень три разрывных в живот…
— Сколько, ты сказал, там подобрали гильз?
— Более двух тысяч.
— Неплохо мужики порезвились, считай, израсходовали боезапас целой роты. Слушай, куда Россия катится?
— А версии какие-нибудь назывались?
— Как всегда — в интересах следствия никакой информации.
— Одиннадцать трупов и — молчок!
— Не совсем… — Воробьев, вытянув шею, к чему-то стал прислушиваться. — Кажется какой-то самолет идет на посадку…
Голощеков вышел из машины, чтобы лучше рассмотреть заходящий на ВПП лайнер.
— Нет, это, видимо, Ил-86, аэробус, ему непогода не страшна. Словно кашалот в океане…
Дождь почти прекратился и Воробьев выключил дворники.
— Может, с Вахитом поговорим прямо здесь? — спросил он.
— Сначала его немного поводим по городу. У меня такое ощущение, что мы что-то не так сделали. Ты хорошо помнишь, что мы в салоне его машины не наследили?
— Вполне возможно, что он мог использовать какую-нибудь контролку, которую мы с тобой не заметили.
— От всего не застрахуешься. Конечно, было бы значительно проще — останься Фура в живых…
