– Надо попробовать, – сказал Славик.
– Веем через окно выбираться не надо, – сказал я. – Один из нас пойдет с Лехой, другой с девочками – через подъезд. Нам они… – я хотел сказать: «нам они ничего не сделают», – но осознал, что этими словами я как будто отстраняю от всех нас Тузова – и каково это будет почувствовать ему… – Всё.
Славик кивнул. Я вздохнул.
– Слушай, Славик, – умоляюще сказал я, – сходи ты… У тебя это лучше получится.
Я не уклонялся – хотя и чувствовал, что душевно сильно устал. У Славика это действительно могло получиться лучше.
– Хорошо, – легко согласился Славик. Мы знали друг друга с раннего детства, и я был уверен, что Славик понял меня с полуслова. – Ну, я пошел.
– Ты все понял? Две двери посередине, противоположные окнам в подъезде. Там есть еще две, как вот та квартира и напротив, – эти не годятся, они выходят во двор.
– Ну понятно.
– Что говорить, сам придумаешь… так и скажи: нас хотят избить, помогите! А когда договоришься, скажи, что придешь с товарищем через пять минут. Ну, все, иди… а мы пока соберемся.
Славик вышел. Хлопнула наружная дверь.
– Так… Леша, у тебя все вещи при себе?
– Пиджак…
– Ч-черт! Где он?
– В большой комнате.
– Слава Богу. – Хоть в чем-то судьба мне улыбнулась: если бы пиджак оставался в комнате, где танцевали – и где сейчас сидели невеста и мать со своими подругами, – под каким не вызывающим подозренья предлогом я бы его забрал?… – Где он висит?
– На спинке стула.
– Подожди, я за ним схожу.
В гостиной я склонился между Зоей и Ликой и одновременно их приобнял. Даже сейчас я почувствовал неизъяснимое наслаждение, пожимая соскучившейся рукой Зоино шелковистое, мягко подающееся плечо.
– Все в порядке, – сказал я – и, не в силах удержаться, поцеловал Зою в горячую, едва ощутимо пушистую щеку. – Через пять-десять минут уходим. Будьте готовы.
– Слава Богу, – сказала Зоя. – Юные пионеры-герои. Тимур и его команда.
– А что, они ушли? – шепотом спросила Лика. – А где Славик?
– Потом все расскажу. Главное – будьте готовы, чтобы сразу встать и идти. В мешочки со стола ничего собирать не будете?
– Разве что кастрюльку холодца прихвачу, – сказала Лика и с радостным облегчением засмеялась.
– Ну, все. Пока.
Тузовский пиджак висел одиноко на спинке стула. Я взял его и понес; уже обессилевающее, мерно журчавшее разговором застолье не обратило на меня никакого внимания… Я открыл дверь в ванную комнату. Славика не было.
– Одевайся.
Тузов, брезгливо морщась, надел пиджак. Я посмотрел на себя в настенное зеркало: под лихорадочно блестящими глазами тянулась через переносицу ярко-красная полоса. Я вытащил расческу и причесался.
– Давай выпьем, что ли? – сказал Тузов. Я посмотрел на него.
– Давай… понемногу.
Тузов налил на два пальца в стакан.
– Закусить есть? – спросил я. – Опять огурец…
Я выпил. Следом за мной выпил Тузов – меньше меня: я остановил его руку, когда он наливал: через несколько минут ему предстояло прыгать в окно довольно высокого первого этажа. Я похлопал его по плечу:
– Не горюй.
– Я не горюю, – сказал Тузов, грызя огурец. – На ошибках учатся.