жив, то Бурову ничто не грозит. Андрей не из тех, кто выдает. Правда, немного волновали уголовники. Вот они могли кое-что рассказать о нем милиции. А впрочем, нет. Насколько он знал эту публику, они становятся откровенными, если это дает хоть какой-то шанс на спасение или хотя бы, пусть маленькую, поблажку. Ни Психу, ни Лютому рассчитывать ни на что не приходится. И поэтому они будут молчать. Сунув руку под матрац, он нащупал холодную рукоятку пистолета и облегченно вздохнул. Оружие всегда вселяло в него уверенность.
Утром придет Костя, который сейчас спит в соседней комнате. С мыслью о мальчишке Буров уснул.
— Да там такое творилось! — Изображая свой ужас, плотный человек разводил руками.
— Вы видели, как Бочарова стреляла в Зарецкого? — с плохо скрытым раздражением спросил Зорин.
— Да что вы, товарищ полковник! Я свою голову, как страус, в землю сунул!
— А задница, значит, не волновала? — усмехнулся полковник.
— Вы это!.. — повысил голос плотный. — Товарищ Зорин!..
— Иди к черту, — буркнул начальник угро.
— Вы это!.. — торопливо поднявшись, попытался возмутиться свидетель. — Не забывайте…
— Исчезни! — рявкнул Зорин.
Повернувшись к капитану, который едва сдерживался, чтобы не расхохотаться, полковник сердито спросил:
— А ты чего скалишься?
— Да так, — он смущенно взглянул на полковника.
— Так, — буркнул Зорин и неожиданно весело засмеялся. Капитан, удивленно раскрыв глаза, поспешно отвернулся.
— Молодец Бочарова, — одобрительно проговорил Зорин. — Ну взяли бы мы Зарецкого, сразу бы зашумели газеты, радио, кабельное телевидение. А конкретного у нас против него ничего не было бы. Так и отпустили бы с миром. Да и Ризова, скорее всего, недолго продержали бы. У него в Москве мохнатая лапа была, — объяснил он удивленному капитану. — А Бочарова и Зарецкого пристрелила, и этими же выстрелами Ризова до инфаркта довела. Вроде на вид мужик здоровый, — с насмешливым сожалением добавил Зорин, — а сердце прихватило, до больницы не довезли. Кстати, — снова рассмеялся он, — Петровка покойному Охотнику за убиенную москвичку низкий поклон шлет. За ней тоже дерьма разного полно. А взять не могли. Но вот кто с ним второй был? — задумчиво проговорил полковник. — Автоматчик этот? Мужик, видно, серьезный! От ОМОНа ушел, хотя и ранен был. И знаешь, что интересно, — он посмотрел на капитана, — не стрелял он в солдат! А ведь должен был. Но не стрелял! — Достав сигарету, щелкнул зажигалкой.
— А что с Бочаровой решили, Виктор Андреевич? — спросил капитан.
— Я ее сам допрошу, — выпуская дым, проговорил полковник. — Мне хочется причину узнать! Почему она решилась на свадьбе, при множестве свидетелей, убить Зарецкого? И если эти двое, Охотник и тот автоматчик, ее люди, почему не сделала проще. Охотник с удовольствием влепил бы пулю Зарецкому. Ведь его дочь убили по приказу Зарецкого. И у жены инфаркт. Она в окно видела, как Ирина погибла. — Зорин посмотрел на капитана. — Кто у нас там еще по делу Бочаровой?
— Извините, — молодой стеснительный парень в темных очках посмотрел на открывшую дверь хозяйку, дородную с короткими, вытравленными химией волосами, — вы Тамара Филипповна Тапаева?
— В чем дело, молодой человек? — смерив презрительным взглядом худощавую фигуру парня, его потертые джинсы, лениво спросила она. — Что у вас?
— Извините за беспокойство, — вежливо проговорил тот. — Но я бы хотел вас предупредить. Кстати, — вдруг весело улыбнулся он, — вы знаете, что ваша дача в Вятке сегодня сгорит?
— Что? — изумленно открыла рот женщина.
— Я говорю, дача ваша вполне сгореть может, — тем же тоном, по-прежнему улыбаясь, сказал парень.
— Да ты! — гневно выдохнула Тапаева. Обернувшись к комнате, громко выкрикнула: — Саша!..
— Ваш муж в курсе, — попытался успокоить ее молодой человек, — и он не хочет, чтобы ваша дача сгорела.
— Ах, вот оно что, — догадалась женщина. Повернувшись к двум стоящим за ее спиной парням, махнула рукой. — Потолкуйте с ним.
— Мы обязательно поговорим, но только в свободное от работы время. А ты, — вдруг угрожающе процедил он, — свою, башку побереги. А то ее не перекисью водорода опалить могут!
Побледневшая Тапаева со страхом смотрела вслед спокойно уходящему по лестнице парню.
— Я же говорил, — послышался нервный мужской голос, — не давай показания против Бочаровой. Ничего мы не видели! Ясно тебе?
— Как он? — кивнув в сторону открытой двери палаты, спросил грузный лысоватый мужчина.
— Повреждена грудная клетка, — поправив очки, начал молодой врач. — Пуля прошла…
— Да мне хрен на нее, на пулю! — раздраженно перебил его грузный. — Жить будет?
— Сейчас ничего конкретного сказать не могу, — спокойно, не реагируя на грубость, ответил врач. — Потерял много крови. Уже сутки без сознания, — снова поправил очки, спросил: — А с чего такая забота, товарищ генерал? Ведь все равно расстреляют!
— Не суй нос куда не надо! — буркнул генерал. Повернувшись к стоящему позади него рослому подполковнику милиции, строго приказал: — Не спускать с него глаз! Об аресте Психа никому никакой информации!
— Вы знаете, что ваш муж, майор Фомин, умер? — негромко спросил у Тани следователь прокуратуры.
— Он не умер, — тихо поправила Таня, — а погиб при исполнении служебного долга.
— Вот как вы заговорили, — откинувшись на спинку стула, с иронией улыбнулся следователь.
— Давайте не будем о том, — поморщилась Фомина, — как я заговорила. Вы же меня не для этого вызвали.
— Конечно, нет, — усмехнулся он. Откашлявшись, раскрыл кожаную папку. Протер очки чистым носовым платком. Достал из нагрудного кармана ручку, положил перед собой чистый лист бумаги: — Вы обвиняетесь в незаконном хранении и применении огнестрельного оружия. А также в покушении на убийство.
— Вот как, — весело рассмеялась Таня.
— Зря смеетесь, гражданка Фомина, — сухо заметил следователь.
— Ну как же не смеяться… — Таня с улыбкой посмотрела на него. — Я думала, мне денежную премию вручат за помощь при задержании опасного преступника. А вы мне дело шьете. Меня в камеру посадят или ограничатся подпиской о невыезде?
— Не знал я, — нервно воскликнул Пахан, — что в розыске он! Мы с…
— Хватит! — грубо прикрикнул на него рослый капитан милиции. — Нам же твоя Нинуха позвонила, а ты нет!
— Мразь, — прошептал Пахан, — подставила, шкура подзаборная! Ей хату нужно, вот и сдала! — С чувством выматерившись, он с силой ударил кулаком по колену. — Тварь! Я ее, сучку…
— Долго ты ее не увидишь, — злорадно перебил ее милиционер. — Ведь не только за укрывательство пойдешь. Мы у тебя шмон навели. Что же ты вещички краденые под кроватью держал?
— Здорово, Черкес, — придерживая накинутый на плечи халат, в палату вошел молодой человек в джинсах.
— Какого надо, капитан? — сидящий в кресле-каталке Тарас повернул к нему похудевшее лицо.
— Да врачи говорят, очухался ты, — поставив рядом с ним стул, добродушно проговорил капитан. —
