проводника по новому миру…
Дегтярник отчетливо понимал, где находится, но только почему-то заблудился. Дороги были как будто те же, но все-таки другие… Это был совсем иной Лондон, наполненный адскими каретами, которые двигались без лошадей с бешеной скоростью. Шумы, запахи и виды знакомого и все же чужого города надрывали душу. Он-то надеялся, что волшебная машина перенесет его в некую заколдованную землю, где мостовые будут устланы золотом. Но не сюда же…
Внезапно Дегтярника насторожил вкрадчивый скрип подошв по гравию. Вспышка фонаря осветила его глубокий шрам, который прорезал сине-черную щетину от челюстей до лба. Дегтярник обернулся.
Раздался окрик:
— Стой! Полиция!
Дегтярник молча ударил каблуками по бокам коня, украденного два часа назад у конного полицейского на Хемпстед-Хит. Не медля ни секунды, конь и всадник перепрыгнули бродягу с собакой и нырнули в толпу. Яростный лай потерялся в шуме самой оживленной улицы мира.
В изумлении Дегтярник таращился на то, что его окружало. Это было время рождественских распродаж, и половина Лондона вышла за выгодными покупками. Чтобы пройти хоть несколько метров по Оксфорд-стрит, плотно забитой покупателями, нужно было обладать немалым мужеством. Нескончаемый поток красных двухэтажных автобусов и черных такси невообразимо медленно двигался по широкой мостовой.
Дегтярник послал коня вперед, тщетно пытаясь прорваться через орущих пешеходов. Сердце его бешено колотилось. Он яростно ругал себя. По собственной воле оказаться в западне! Идиот! Где была голова? Надо было как следует подумать, прежде чем прыгать!
Будь у него такая возможность, Дегтярник скосил бы всех этих людей, как сделал бы кавалерийский офицер с конницей врагов. Но он не мог продвинуться ни на дюйм. Ловушка! Оглянувшись, Дегтярник увидел, как из переулка появилась группа людей в темно-синей форме. Продираясь сквозь толпу, они двигались прямо к нему. Это было такой же угрозой, какой была бы любая банда известных ему разбойников. Почему-то один человек из этой группы кричал что-то в маленький предмет, который держал у рта.
Вокруг толкались, давили на всадника и кричали, чтобы он дал им пройти. Все спасла маленькая девочка, которая потянулась погладить влажный нос коня. Мать отдернула ее ручку. Глаза Дегтярника сверкнули. «Сразу я не сдамся! Они меня не получат! Не получат!» И он устремился на сдавливающую его толпу. Выхватив у кого-то большой черный зонт, он, как мечом, бил по толпе, требуя дорогу. Пронзительные крики донеслись до полисменов, которые еще настойчивее стали пробираться к черному всаднику. Вскоре Дегтярник отвоевал маленький кружок пространства, развернул коня и что-то прошептал ему на ухо. Полисмены уже были всего в каких-то пяти метрах и теперь, разинув рты, созерцали невиданный показ искусства верховой езды.
Дегтярник на какой-то миг попридержал коня, а потом заставил его совершить величественный прыжок. Удар четырех лошадиных копыт по крыше черного такси прогремел подобно раскату грома. Звук был оглушительным. В толпе недоуменно озирались, пытаясь понять, где источник грохота. Ноги коня скользили по блестящему металлу, и Дегтярник, в развевающемся черном пальто, понудил его перескочить на другое такси, затем на следующее… Истерически вопившие пассажиры вылезали из машин. Прохожие замерли. А ошарашенные пассажиры верхних этажей автобусов с удивлением наблюдали спектакль, который давали Дегтярник и его конь. Вскоре крики оскорбленных таксистов сменились смехом, веселыми возгласами и приветствиями.
На лице Дегтярника мелькнуло подобие улыбки, он даже хотел сорвать с себя шляпу и поклониться, но его насторожили порыв ветра и ритмичное дрожание воздуха, заставившее вибрировать землю. Он посмотрел вверх.
На Оксфорд-стрит медленно спускался полицейский вертолет. Он колыхался точно над Дегтярником, его лопасти вертелись, создавая отвратительное, тошнотворное пятно. Когда сверху зарокотал голос, подобный гласу Божьему, Дегтярник поднял руки к лицу и побледнел, парализованный страхом.
— Слезть с лошади. Слезть с лошади и лечь на землю!
Слепящий, тонкий луч света упал на Дегтярника. Даже если бы гость из 1763 года нанял самого известного в Лондоне агента по рекламе, то и тогда не мог бы устроить более эффектного въезда в двадцать первый век.
Усиленный и искаженный голос пилота отскакивал от высоких домов в туманный воздух:
— Слезть с лошади! Немедленно!
Дегтярник не двинулся — просто не мог пошевельнуться. Вертолет спускался все ниже. Пытаясь удержать треуголку, Дегтярник прижал ее к голове, и каким-то образом это простое действие, казалось, сломало заклятие. Он отвел взгляд от летучего чудовища и быстро осмотрелся в поисках пути для бегства. Краем глаза он заметил знакомый переулок, ведущий из Оксфорд-стрит. Взмолившись, чтобы переулок не оказался тупиком, Дегтярник туго натянул поводья и послал коня вперед. Толпа здесь была не такой плотной, и Дегтярник вырвался из круга света и растворился в тени. Пилот вертолета, стараясь удержать жертву в поле зрения, поднялся выше и полетел к южному концу Оксфорд-стрит, направляя прожектор на полуосвещенную мостовую и выхватывая озадаченных прохожих могучим лучом, но беглец потерялся из виду.
Дегтярник вырвался из переулка и с головокружительной скоростью помчался по узким и более спокойным улицам к Пиккадилли. Конь несся галопом, не останавливаясь и не замедляя движения. Если встречалась диковинная карета, двигавшаяся без лошадей, Дегтярник тут же атаковал ее, яростно и дерзко размахивая зонтиком. Во всех случаях его стратегия срабатывала — кареты с визгом останавливались. Но как же низко сидели их пассажиры, съеживаясь позади этих странных, изогнутых окон! Подумать только, они ведут себя смиреннее доярок! Почему они не сопротивляются?
— Почему никто не ездит по городу на лошадях? — завопил он на молодого человека в черном «миникупере». — Где же ваши лошади? Куда делась грязь?
Изумленный молодой человек недоуменно смотрел на всадника.
Дегтярник снова вздыбил коня. Наездник мчался как ветер, но все время чувствовал, что сзади приближается летающее чудовище. Дегтярник спрятался под порталом входа, но его заметили. И он снова поскакал. Мимо проносились витрины невероятной изысканности — поразительные костюмы и сверкающие ювелирные украшения, освещенные огнями, яркими, как солнце. Со свечами или лампами вроде этих, подумал Дегтярник, городу вовсе не нужно ложиться спать. Ночные грабители и убийцы, наверное, страдают от того, что им теперь не найти темного местечка, где можно было бы обделывать свои делишки.
Вокруг все еще выли сирены, но, как и настойчивое жужжание вертолета, страшные звуки постепенно удалялись. Дегтярник позволил себе сбавить скорость и стал рассматривать небо над собой. Он разглядел на западе смутную белую линию, это прожектор вертолета все еще шарил в тумане. Дегтярник облегченно вздохнул.
Конь устал. Он прерывисто дышал, и от боков его поднимался пар. Дегтярник выехал на большую площадь и решил передохнуть. Он что-то прошептал на ухо коню, прищелкнул языком и помчался к железной ограде. Конь перескочил ограду и остановился под прикрытием деревьев. Площадь была пуста, прогуливалось лишь несколько пар. Дегтярник соскользнул с коня и потрепал его по шее.
— Хорошо поработал, мой друг, — сказал он.
Конь с шумом выдохнул сквозь бархатные ноздри и потянулся пощипать травку. Дегтярник направился к скамейкам у дорожки, посыпанной гравием. Плюхнувшись на ближайшую скамейку, он обхватил голову руками. Его знобило — то ли от холода, то ли от ощущения опасности.
Незаметно для Дегтярника на Беркли-сквер выскользнула полицейская машина. Шофер увидел лошадь и выключил мотор. Из патрульной машины тихо вышли двое полицейских и, перепрыгнув через железную ограду, бесшумно приземлились на влажную землю.
Серая белка, которая рылась в мусорном баке среди пластиковых оберток, насторожила Дегтярника. Он поднял голову и увидел на восточной стороне площади ряд красивых, высоких зданий. Несмотря на усталость, он все-таки вскочил со скамейки и посмотрел сначала на западную сторону площади, потом — на южную. Сердце тревожно заколотилось. Беркли-сквер? Неужели это огромное сооружение Лэндсдоун-Хауз?
