– Ты сейчас меня, наверное, убьешь, но я все равно скажу.
Ты будешь последней дурой, если от него откажешься.
Кейт нахмурилась:
– О чем ты?
– Ты прекрасно знаешь: о Сойере.
– Это пройденный этап. – Кейт побледнела.
– Все зависит от тебя.
– Нет, с ним все кончено, – упрямо сказала Кейт, и ее лицо стало непроницаемым.
Энджи вздохнула:
– Ну что с тобой делать? Уперлась, как мул. Кто бы ко мне так относился, как Сойер к тебе относится!
Энджи захлопнула за собой дверь. Кейт осталась стоять с раскрытым ртом.
Глава 51
Томас Дженнингс вышел из здания миссии и сразу попал в кольцо репортеров.
– Воронье проклятое, – прошипел он, пытаясь увернуться.
У него ничего не вышло. Они действительно готовы были рвать его на части, словно падаль.
– Дайте пройти, – отмахивался Томас.
Бойкая журналистка сунула ему под нос микрофон:
– Святой отец, кому из женщин сейчас принадлежит ваше сердце?
– В самом деле, святой отец, кто она?
– Как ее зовут?
– Что теперь говорит ваша паства, святой отец?
– Святой отец, как вы могли бросить ребенка? Кем же надо быть, чтобы дойти до такого зверства?!
Тяжело дыша, Томас пробивался сквозь толпу:
– Прочь с дороги! Отстаньте. Я не собираюсь отвечать ни на какие вопросы.
Проклятие! Надо было отсидеться в офисе. С другой стороны, не будешь же всю жизнь прятаться от людей.
Впрочем, не исключено, что именно это его и ждет – по ее милости. Он готов был оторвать ей голову своими руками.
Работая локтями, Томас едва добрался до машины, торопливо отпер переднюю дверцу и включил зажигание.
– Убирайтесь с дороги, не то всех передавлю! – в бессильной злобе кричал он сквозь стекло.
Он был способен на все. Его душил гнев. И страх. Кровь пульсировала во всех жилах.
Наконец Томасу удалось выехать со стоянки. Одежда намокла от пота. Он чувствовал, что зажат в тиски. После бесстыдного заявления Кейт его телефон не умолкал. Паства пришла в бешенство, все пожертвования немедленно прекратились.
Телевизионные спонсоры отказали ему – все, кроме двоих, но это был только вопрос времени.
Он с такой силой сжал руль, что хрустнули суставы пальцев. Всю дорогу он так и просидел, втянув голову в плечи, и, только когда зарулил на подъездную дорогу, позволил себе распрямиться. Тишина. Сюда репортеры еще не добрались.
Томас вылез из машины и с облегчением взглянул на свой дом. Потом вытер лицо платком, достал портфель и направился к входу. Очутившись в холле, он споткнулся о какой-то тяжелый предмет и чуть не упал.
– Это еще что?
– Разве не понятно?
Томас в бешенстве уставился на чемоданы (его чемоданы!), а затем поднял глаза на Аннетту, которая остановилась на середине винтовой лестницы.
У Томаса дернулся кадык.
– Это мой дом, черт побери!
Она засмеялась холодным, пронзительным смехом:
– Построенный на деньги моего папы!
– Он записан на мое имя, ясно тебе?
– И на мое тоже. Только это уже не важно. Ни один судья ни в каком штате не присудит его тебе.
– Убирайся к черту.
– Сам убирайся. Будешь корчиться в адском пламени, а я полюбуюсь. Видеть тебя не могу. Катись к