руки и вытянула тонкую шею. Голос, набравший силу, взлетел, затрепетал под куполом концертного зала и осыпался искрящими осколками, раня души слушателей болью сопереживания. Следующие два куплета, как раскачавшиеся качели, прозвучали на более высоких нотах, а последние строки песни Марина выплеснула в зал обжигающей волной. Когда голос стих, публика не могла дышать, у многих по щекам катились слезы. И лишь спустя минуту ошеломленные слушатели разразились аплодисментами.
Сжавшийся в кресле Композитор безмерно завидовал певице. Даже он, понимая колдовскую сущность ее голоса, почувствовал укол любви к этой хрупкой девушке. В какой-то момент он подумал, что зрители аплодируют его песне, его таланту, его мелодии. Но нет. Ни одна, даже самая чудесная музыка, не сравнится с ее удивительным голосом. Музыка – это изящная оправа, а голос – восхитительный бриллиант, сияющий в ней.
Сгорбленный Композитор покинул зал, не дожидаясь окончания поклонов. Придет время и он доберется до юной волшебницы Марины Васильевой. Ее очередь еще не настала. В его ближайших планах числятся трое других знаменитых исполнительниц. Только имея полную картину всего спектра вокальных талантов, он коснется своим скальпелем тонкой шеи рыжеволосой девчушки.
А пока он поможет ей раскрыть свой талант. Он напишет для нее новую песню, гораздо лучше предыдущей. А стихи он возьмет из блокнота убитого поэта.
Глава 33
В гримерной, заваленной цветами, помимо Марины Васильевой находились автор музыки большинства ее песен Александр Баровский и отец певицы.
– Мариночка, откуда взялась последняя песня? – нетерпеливо спрашивал Баровский.
– Вам она понравилась?
– Почему я ничего не знаю о ней?
– Это сюрприз. Я тайно репетировала с музыкантами.
– Я не спрашиваю про репетицию. Я спрашиваю, кто ее автор?
– Стихи написал Миша.
– А музыку?
– Тоже он.
– О чем ты говоришь! Миша не знал ни одной ноты! Он не учился музыке.
– Я нашла листок из его блокнота с текстом песни. Помните, на последней репетиции он начал сочинять стихи про собаку? Там же были и ноты. Вот этот листок. Почерк Мишин, сами посмотрите!
Баровский жадно схватил бумажку и впился глазами в ноты.
– Слова написаны одной ручкой, а ноты другой. Миша не мог написать музыку! Он только поэт.
– Когда я прочла текст и ноты, я сразу поняла – это маленький шедевр. Я должна была ее исполнить в память Миши. Вы видели, как ее приняли слушатели? Они не отпускали меня со сцены, пока я не повторила последний куплет.
– Ты меня удивила, – качал головой Баровский. – Сильно удивила.
– Ведь, правда, песня замечательная?
– Стихи Мишины. Но музыка… Какая-то она нестандартная. Записана небрежно. Используются не все инструменты. По существу, здесь одна мелодия.
– Зато какая! Музыканты загорелись и сами подобрали недостающие партии.
– Кто же ее написал? Я не могу определить, чей это стиль.
– Подождите! Вы не о том рассуждаете. – В разговор вмешался генерал армии Алексей Васильев, одетый по случаю концерта в парадный мундир. – Марина, где ты нашла листок с текстом песни?
– В нашей машине. Представляете, на сиденье лежала дивная роза, и к ее шипу был приколота песня. Так красиво.
– Когда это произошло? – отстранив композитора, наседал на дочь лысый генерал.
– Три дня назад. После концерта. Я села в машину, а там – этот цветок.
– Ты раньше видела эти стихи?
– Слышала. Первые строчки. Миша начал их писать прямо на репетиции. А ночью его убили. Эта ужасная смерть, с разрезанным горлом. Ты помнишь, я рассказывала.
– Кто же их подбросил? Родственники погибшего?
Баровский покачал головой.
– Нет. У него осталась только тетка. Я обращался к ней. Она передала мне все его записи. Но это оказались старые стихи. Блокнот, который он в последнее время носил с собой, пропал.
– Мне надо срочно позвонить. – Генерал тяжело посмотрел на Баровского. – Вам придется покинуть помещение. Марина, быстро переодевайся, пора уезжать. – Генерал вытолкал растерянного композитора и отдал приказ двум офицерам, дежурящим у двери: – Не отлучаться ни под каким предлогом. И никого не впускать! Я сейчас вернусь.
Он прошел в кабинет директора концертного зала и набрал номер Трифонова. Представившись, генерал отчеканил слова командирским голосом:
– Подполковник, срочно поднимите дело об убийстве поэта, писавшего для Марины тексты песен.
– Товарищ генерал армии, что вас интересует?
– Был ли изъят блокнот со стихами с места преступления? В тот день убитый носил его с собой.
– Нет. Карманы поэта оказались пусты. Совершенно пусты.
– Может, он успел его выложить?
– Исключено. Мы установили, что погибший получил удар по голове при входе в квартиру. Ключи от двери валялись на полу.
– Значит, блокнот мог забрать убийца?
– Как и всё, что принес с собой поэт. В частности, магнитофонную ленту с записью репетиции вашей дочери. И сам магнитофон, кстати.
– Почему вы мне об этом раньше не доложили? – рявкнул Васильев.
– Виноват, товарищ генерала армии. Но, мы обязаны хранить тайну следствия.
– Убийца интересуется моей дочерью, слушает ее песни, следит за ней, а я узнаю об этом последним!
– Какая слежка? Что случилось?
– Страницу из этого блокнота три дня назад подбросили в машину моей дочери.
– Как это произошло? Есть свидетели?
– Я сам разберусь, – стиснув зубы, прохрипел генерал и положил трубку.
Однако опрос водителя ничего не дал. Один раз за время концерта он отходил от машины, в это время к ней мог подойти кто угодно. Водитель припомнил, что день был жарким, и цветок, скорее всего, подбросили в щель незакрытого заднего окна автомобиля.
Раздраженный генерал вез дочь домой. Вместе с ней он разместился на заднем сиденье. Охранников он отпустил.
– Всё! Без моего ведома из квартиры ни шагу!
– Папа, а как же репетиции?
– Концерты закончились, репетиции подождут.
– Я записываю пластинку.
– Сумасшедший маньяк устроил охоту за лучшими певицами. Ты хоть это понимаешь?!
– Папа, ты думаешь, что листок в машину подбросил убийца?
– Больше некому. Блокнот со стихами достался ему.
– А как же ноты? Кто сочинил музыку?
– Он и сочинил. Это способный мерзавец.
Марина затихла. На ее лице боролись страх и удивление.
– Тогда, он – гениальный композитор.
– Прежде всего, он – жестокий убийца. Про это не забывай.
