— Спасибо, — сказал Дилл, нацарапал подпись, и пара удалилась.
Чиновница оглядела космопортовский офис. Ее начальница и еще один чиновник были заняты работой.
— Вы не замените меня на пару минут, мэм?
Начальница кивнула и перенесла свои бумаги к окошку. Чиновница взяла сумочку и направилась в уборную.
— Есть! — сказала техник. — Мы ее поймали. Разобрали «одиннадцать» и «кодирую», а дальше все зашифровано.
— Этого хватит? — спросил твег у Иоситаро.
— Вполне, — ответил тот и повернулся к четырем военным полицейским в кузове «грирсона», припаркованного неподалеку от административного здания космопорта. — Берите ее. Не дайте ей принять капсулу и обязательно заберите все ее веши. Действуйте быстро и не задерживайтесь. Никаких прав ей не дано — ни с кем не разговаривать, никаких юристов, ничего.
— У нас есть агент, — доложил Хедли. — Аналитики ищут других, но пока есть только эта Пон Разерс.
— Давайте действуйте поживее, — распорядился Ангара. — Время идет.
Комната была очень большая, и казалось, будто она находится под водой. Где-то еле слышно шумел кондиционер, как раз настолько громко, чтобы действовать на нервы. Пон Разерс стояла в луче света. Перед ней был стол. За ним сидел скрытый в тени человек. На столе лежала коробочка.
— Я хочу видеть адвоката.
Молчание.
— Кто вы такой?
— Меня зовут Ньянгу Иоситаро.
— И кто вы такой? Какой-нибудь полицейский?
Опять молчание.
— Почему меня арестовали?
— И для кого вы, по-вашему, шпионили? — спросил Ньянгу.
— Я не шпионка!
— Тогда почему вы провели шифрованную передачу сразу после того, как выдали офицерам Корпуса секретные навигационные данные?
— Я не делала никакой передачи! Этот передатчик мне подсунули негодяи, которые меня арестовали!
— То ли вы быстро соображаете, то ли вас хорошо обучили, — заметил Ньянгу. — Вы хоть понимаете, что работали на агента внесистемного правительства?
Разерс слегка дернулась:
— Ничего подобного я не делала! Я хочу видеть адвоката!
— Позвольте кое о чем вам напомнить, Разерс. Вы не знаете, на кого я работаю, на какую организацию, на какое правительство. Может, я вообще ни на какое правительство не работаю. У рантье раньше была своя полиция и свой отряд палачей, помните?
Разерс только моргнула.
— Если бы я работал на них, то адвокат вам вряд ли бы пригодился, — продолжал Ньянгу. — Вам бы надо побеспокоиться о том, что с вами будет. Вы одна, неизвестно где, и никто понятия не имеет, где вы.
— Кто вы? Что вы со мной делаете?
С минуту Ньянгу молчал. Ему было любопытно оказаться с другого конца техники допросов, которую он в юности испытал на планете Воталь.
— Я ничего не делаю, — сказал он спокойно. — Пока ничего. Я просто хочу получить ответы на свои вопросы. Почему вы передавали зашифрованные сведения?
— Я уже сказала, ничего я не передавала!
— Что значит «одиннадцать»?
— Не знаю я никакого Map Одиннадцать.
Разерс поняла, что проговорилась, но Иоситаро словно бы не заметил этого.
— И вы ничего не шифровали?
— Сотый раз повторяю, ничего я не кодировала! Слушайте, вы, я гражданка Камбры, и кто бы вы там ни были, армия или тайная полиция, вы не можете вот так схватить меня, и увезти куда-то, и не предъявлять никаких обвинений, и держать меня часами в темной камере, и задавать дурацкие вопросы сто раз подряд! На коробочке загорелся красный огонек.
— Уже достаточно.
— Отлично, — ответил Ньянгу. — Но вы на всякий случай продолжайте. И пришлите за ней кого- нибудь.
Иоситаро поднялся на ноги.
— Что вы теперь со мной сделаете? Лучше и не думайте меня пытать или что-нибудь в таком духе, а то я на вас в суд подам, когда выйду на свободу. — Разерс сама понимала, что у нее истерика, но не могла остановиться.
— Что дальше? — переспросил Иоситаро. — Мы вас подержим здесь еще день, если все пойдет так, как надо. Потом вас отпустят без всяких обвинений. Вы сможете вернуться к работе. Хотя боюсь, что ваша работа в Департаменте воздушного движения скоро закончится. Даже бюрократы не любят шпионов.
— Вы просто схватили меня и привезли сюда… Чего вы хотели? Я не ответила на ваши вопросы!
— Вам и не надо было, — сказал Ньянгу.
— Это ваша операция, мистер Иоситаро, — сказал коуд Ангара. — Вы проделали всю работу и заслуживаете почестей.
Ньянгу глубоко вздохнул. Это была самая крупная операция, которой он руководил, и то, что у них был только один шанс на успех, его отнюдь не радовало.
Ночной воздух вокруг острова Шанс кишел «грирсонами», лимузинами гражданской наружности, подъемниками, и все они были полны вооруженных и готовых к действию солдат, настроенных на одну частоту. В космосе ее прослушивали спутники, а на поверхности планеты — все пассивные датчики Корпуса.
Техник ввел код в коммуникатор. Тот дважды прогудел, потом послышался щелчок. Другой техник коснулся сенсора. Голос Пон Разерс, записанный на допросе, а потом синтезированный, произнес:
— Map Одиннадцать. Кодирую.
Первый техник коснулся другого сенсора. Послышались искаженные обрывки слов, все еще различимые как голос Разерс. Другие техники за панелью управления заторопились. Один из них ухмыльнулся и снял палец с кнопки. Пару секунд было тихо, а потом:
— Не читается. Передайте заново.
Снова зашумела передача. Ошибки в шифровке не было — они передавали абракадабру. Ньянгу не знал, как был настроен скрэмблер Разерс, и боялся гадать. Передатчик внезапно замолчал.
— Попался, — сказал техник. — Передача пошла куда-то к острову Лэнбей, потом вернулась обратно на главный остров. Ответ был вот… отсюда. Тунги. Он показал пальцем на крупномасштабной карте. — Можно еще точнее. — Он коснулся экрана, и появилась крупномасштабная фотографическая проекция деревни. — Вот тут. Этот особняк.
Ньянгу ввел данные в свой коммуникатор.
— Гарвин, ты все слышал. Берите его. Я обеспечу прикрытие в Тунги.
Послышался двойной щелчок, и затемненный «грирсон» начал снижение к горной деревушке.
Эб Йонс уставился на приемник. По коже у него пробежали мурашки. Он поколебался, наклонился и
