Заинтригованный вампир присел на край кровати. Он слыхал о человеческих женщинах, мечтающих о неземной страсти, ласках крылатого аманта и прекрасной любви, завершающейся поцелуем в шейку.
— И зачем же, очаровательное дитя, судьба послала тебе меня? Впрочем, ты ещё так невинна и даже не…
Девица заморгала пушистыми ресницами:
— Чтобы я спасла тебя, мой бесценный!
От разочарования вампир почувствовал себя ещё голоднее. Размечтался, конечно. Начиталась проповедей, дурочка, сейчас обращать будет. Хорошо, хоть чеснока не наелась.
— И от чего же ты собралась спасать меня, крошка? Впрочем, это неважно — я голоден и давно пора приступать. Посмотри, какие у дяди большие зубы!
Ничуть не испугавшись, девица села на постели и обнажила шейку:
— Целуй, любимый! Твои жуткие зубы сразу станут нормальными.
— Это как?!
— Ты отведаешь нашей крови и станешь человеком. И конечно же женишься на мне — своей спасительнице! — продолжая улыбаться, девица спустила рубашку с плеч.
У вампира пересохло во рту.
— А п-п-подробнее?
Сияющая девица уселась на постели, скрестив ноги, как Шахеризада:
— Наша фамилия — Попеняки. От «попенять».
— И? — вампир уже с трудом говорил, ему хотелось поскорей вонзить клыки в эту нежную плоть, отведать пьянящей крови.
— Как-то ночью, сто двадцать шесть лет назад в дом к нашей прапрапрабабушке Басе Пеняке, дочери почтенного продавца средств от всяческих кровососущих насекомых, явился некий прекрасный крылатый гость. Не сразу поняв своё счастье, прапрапрабабушка завизжала и обсыпала визитёра особенным секретным порошком от блох и вшей. А пока гость катался по спаленке и чихал — читала ему морали, объясняя, как дурно пить кровь и вламываться в опочивальни к незнакомым девицам. Он всё понял, полюбил бабушку, женился на ней, наплодил восемнадцать маленьких Попеняков, а когда деточки повзрослели, открыл секрет — что их кровь отныне стала волшебной. Она будет приманивать новых крылатых женихов девицам нашего рода, и спасать их от пагубной тяги к нездоровому питанию. А чтобы кровь лучше подействовала, надлежит осыпать жениха тем самым порошком, — с этими словами девица добыла из выреза (где только помещался) пакетик с резким запахом чемерицы.
Вампир почувствовал, что аппетит у него почему-то пропал. Зато появилось сосущее, неприятное чувство тревоги.
— Ты воистину благородна милая девица. Я навещу тебя завтра утром, а нынче отлучусь, дабы приготовиться к нашей свадьбе.
— Ты такой душка! — девица попробовала поцеловать гостя, тот отшатнулся и отступил ближе к окну. — И застенчивый! А каким красавчиком ты станешь, когда отвалятся эти глупые крылья и щёки порозовеют и зубы станут нормальными и твои прелестные глазки тоже!
Вампир попятился. Девица продолжала:
— А какое богатое приданое выдаст нам батюшка Попеняка! Мы сыграем свадьбу на весь квартал, созовём всех соседей, обвенчаемся в церкви. А когда кончится медовый месяц, откроем съестную лавку, будем торговать пирогами и булочками, продавать редкостную настойку «Кровь юной девы» — в память о нашей встрече. Я нарожаю тебе восемнадцать маленьких розовых Попенячек и все они будут звать тебя папой. Ты научишься спать в постели…
— В гробу я видел твою постель, дура! — огрызнулся вампир и вспрыгнул на подоконник. Девица всплеснула руками, пакетик упал, порошок рассыпался, по комнате распространился резкий запах (точнее вонь). Вампир чихнул и вывалился во двор.
— Эй, куда ты, любимый?! Будь человеком, пришёл — женись! А поцелова-а-а-ать?!!!
Ответом девице стали неразборчивая брань на вампирском и быстро удаляющееся хлопанье крыльев.
…Убедившись, что от вампира и следа не осталось, девица аккуратно закрыла окно на щеколду, и быстро переоделась. Скинула ночнушку с подшитым бюстом, натянула светло- зелёную рубаху, тёмно-зелёные брюки, высокие сапоги. Из-под кровати достала походную куртку, рюкзачок и верный, окованный серебром меч. Маленький кинжальчик прятался в накладном бюсте, девица отцепила оружие и пристроила в ножны на поясе. Золотистые локоны полетели на кровать, коротко стриженые чёрные кудри шли молодой наёмнице куда больше.
Захлопнув дверь девичьей спаленки, воительница широким шагом прошлась по коридору, спустилась по лестнице и оговоренным образом постучалась в подвал, где среди груды порезанного чеснока дрожали, сморкались и утирали слёзы батюшка Попеняка, Марыся с Эльжбетой и верная кухарка.
— Пятьдесят золотых, хозяин. И гарантия — ни один вампир больше не войдёт в этот дом!
