Я согласно кивнул в ответ.
– Разумеется.
– Начали.
Первым атаковал тот, с которым я бился до вмешательства тренера. После того нокдауна он зауважал мою новую технику и был крайне осторожен. Используя оную я отошел, уведя его удары, и подался вправо, где уже начал атаку второй. И снова ушел, но теперь подался назад, влево.
Влево-вправо, влево-вправо. Блок, уход, смена позиции. Блок, блок, уход, смена позиции. Я чувствовал себя маятником, качающимся туда-сюда от нечего делать. Парни не мешали, но и не помогали друг другу, облегчая мне задачу. Тупо не давали покоя, держали в напряжении, но только и всего. И я решил ускорить темп, доведя его до режима реального сражения.
Получилось. Все продолжилось, только на большей скорости. Я чувствовал, что надолго меня так не хватит, что постоянный прессинг высасывает слишком много сил, и решился контратаковать… И понеслось!
После моей контратаки, почти достигшей цели, маятник сломался. Вместо него появился танец – зажигательный латиноамериканский танец группы из трех танцоров с красивыми отработанными движениями и полной выкладкой. Парни атаковали и вместе, и вразнобой, но теперь за боем следил не я. Я… Как бы наблюдал за ним со стороны, как это случилось раньше в столовой и много еще где. В моем сознании включился автопилот, и этот автопилот полностью контролировал тело, успевая уйти от ударов, от которых будучи в полном сознании я никогда не уйду, блокируя противников, делая захваты и контратакуя, проводя при этом удары 'тренировочные', далеко не в полную силу. А главное, я не был драконом.
– …Стоп!
Парни повалились на землю, тяжело дыша. Прошла какая-то пара минут, но сил она высосала очень много. Я повалился вместе с ними.
– Как ты это делаешь? – снова спросил первый, пытаясь выровнять дыхание. И я снова не мог дать ответ.
– Не знаю, ребят. Честно. Как автоматика сработала. Автопилот.
– Это тоже в твоей модификации? – усмехнулся второй. Я пожал плечами в ответ.
– Может быть.
– Так и назовем, «автопилотная модификация»! – рассмеялся первый.
– Кажется, наша помощь все же потребуется… – Парни, обещавшие помочь, присели рядом. На лицах их читалось глубокое изумление. – Как будете готовы – поехали.
Мы поехали. Точнее полетели. По ощущениям это больше смахивало на полет, парение над планетой высоко в небе. Они атаковали вначале по очереди, дав мне раскочегариться и войти в благословенное состояние транса, но затем действия их перестали нести в себе какую-то осмысленность, и стало трудно.
Биться с четырьмя – это не с двумя! Я порхал, как бабочка, как пчелка, успевая чудом даже с повышенным восприятием, но и так несколько раз не успевал и отхватывал, вылетая в обычный режим сознания. Благо, удары были щадящие, много времени восстановление не занимало, я почти сразу вставал в строй, но разница чувствовалась. Однако постепенно автопилот втянул почти всего меня, и я перестал делать простые глупые ошибки, за которые получал. Я продолжил порхать, но теперь делал это уверенно, везде успевая и отражая все-все удары без напряжения.
Это не было похоже на то, что выдавала Норма на демонстрации: там была наука, четкое знание, как что и когда надо делать, отработанное годами тренировок; я же все делал на голой интуиции, используя по сути всего одну классическую школу рукопашного боя, просто быструю. Наверное, если бы учился, положил бы тут всех за пару минут (та же Мишель положила бы, и Катарина, и любой другой ангелочек). Но я не учился, потому только защищался, танцуя на волнах особой музыки, качающей меня, заставляющей двигаться в правильных направлениях и делать незамысловатые па. Ее никто не слышал, эту музыку, но она была – я ощущал ее всеми фибрами кожи и плыл по ней, не понимая, что происходит.
Кто сорвался первым – не заметил. Может я, может они, да и не важно это теперь. Важно то, что в один миг всё вдруг изменилось, появились злоба и ненависть, спарринг закончился, и началась битва на выживание.
Я ушел из под очередного удара, но это был уже не тренировочный удар, а злой вырубающий прием, которым можно свалить, а можно и убить противника. И ответил. И снова ответил, с разворота отоварив напавшего сзади соперника, перекинув затем его через себя.
Это как будто бомба взорвалась, наполненная ненавистью. Ее нельзя не почувствовать, как нельзя не почувствовать взрывную волну. От меня все разом отхлынули и выжидающе замерли. Пауза.
Пацаны, вся группа, наблюдавшие за нашей схваткой вокруг, затаили дыхание. Мои же противники смотрели косо и зло.
– Эй, camarrados, заканчивайте! – попытался усмирить всех первый, единственный из всех, сохранивший здравый рассудок. Но его не слышали.
– На счет «три»… – усмехнулся один из подошедших последними. – Р-раз, два… Три!..
Они напали втроем, разом. Я ушел, справился – они слишком мешали друг другу, чтобы этого не сделать. Но кто-то все же умудрился зацепить скользящим по лицу, и, вытерев кровь из разбитого носа рукавом спортивной куртки, я ощутил приступ бешенства. Берсерк проснулся.
Ребята снова напали, но теперь я бил на поражение, без пощады, как и они, и двое отлетели в стороны, на несколько секунд выведенные из игры. Передо мной остался единственный соперник, и я почувствовал вкус крови на губах. Дракон взвыл: он хотел, жаждал убить его! Эти придурки напали всерьез, превратив спарринг неизвестно во что, я обязан его наказать!
Сбоку ко мне что-то метнулось. Я с легкостью отразил удар, отправив напавшего первого в полет и придав ускорения – вот и повержен последний здравомыслящий в этом сражении. Но так даже лучше, так интереснее. Оставшийся на ногах пытался помочь ему, но не преуспел.
Дальнейшее помню смутно. Кажется, я пер и пер на него, избрав своей главной мишенью. Парни нашей группы, не участвовавшие в схватке, кинулись отбивать его, просекнув, что происходит, но не преуспели и они. Они мешали друг другу, больше помогая мне, чем наоборот. Кого-то я вырубил, кого-то отправил полетать; многие вставали и нападали снова, входя в боевой азарт. Их было много, но одновременно против себя больше трех-четырех противников я не видел, и это о многом говорило. Я был крут, неимоверно крут! Но всему имеется своя цена – перед моими глазами будто стояла красная пелена безумия, я продирался сквозь нее кулаками, отшвыривая надоедливых мошек, двигаясь к своей главной цели – убить.
И, наверное, убил бы. Что было бы потом – боюсь даже предположить, но вряд ли мне позволили бы жить и существовать на свободе. Спас меня от такой участи тренер, неожиданно возникший рядом и проведший серию молниеносных ударов. Его холодные безразличные глаза это всё, что я запомнил перед тем, как провалился в беспамятство.
– Всё в порядке? – были первые слова, которые я услышал, когда пришел в себя.
Приподнялся. Сел. Осмотрелся. Я лежал в углу спортивного зала, на мате. Рядом с каменным лицом сидел тренер, держа в руках аптечку и смоченную аммиаком ватку, которой и привел меня в чувство. Вокруг, разбитые на пары, занимались пацаны нашей группы, не обращая на нас никакого внимания. Невдалеке, бросая настороженные испуганные взгляды, присели мои теперь уже бывшие противники, все четверо. Они явно не знали, как реагировать, но то, что переживали за меня, на лицах читалось четко.
Я слишком резко шевельнулся и застонал – все тело болело, как обычно бывает после приступа. Хотя, это же и был приступ? Mierda!
– Ты как, в адеквате? – хмуро спросил тренер. – Двигаться можешь?
Я пошевелил руками и ногами, кивнул.
– Вроде да.
– Тогда поднимайся и пошли. А вы на занятие, шагом марш!
Пацаны нехотя, оглядываясь на меня, встали и ушли, на ходу разбившись, кто с кем стоит. Я встал,
