– Я собираюсь начать спуск, – поспешил успокоить ее мистер Кит. – Правда, ветер сильнее, чем я рассчитывал, и наша посадка может быть довольно жесткой...
Макс нахмурился, а Мариэтта сглотнула и отвела взгляд в сторону; если они упадут на землю с такой высоты...
– Вам нужно за что-нибудь схватиться, мисс Гринтри. Если вы будете крепко держаться, вас не выбросит во время приземления, верно, Макс?
Мариэтта невольно повернулась и увидела, что их спутник согласно кивает. И тут же шар начал быстро снижаться.
Внизу ветер дул еще сильнее, и пилот нервно взглянул на поле под ними – то, что выглядело зеленым и мягким, теперь казалось уже не таким манящим. Когда корзина коснулась земли и сильно подпрыгнула, Мариэтта вскрикнула. Некоторое время их тащило и подбрасывало, затем корзина опрокинулась...
Сильная рука ухватила Мариэтту за талию и удерживала ее, прижимая к широкой груди, рождая ощущения безопасности. Мариэтта крепче прижалась к Максу, не чувствуя ничего, кроме бесконечной благодарности. Когда особенно сильный удар подбросил корзину, Макс удержал ее и крикнул мистеру Киту, чтобы тот лучше смотрел за шаром.
Потом они наконец остановились, и разнообразие звуков сменилось мрачной тишиной. Мариэтта лежала неподвижно, чувствуя под собой большое тело, при каждом дыхании поднимавшее и опускавшее ее. Подняв голову, она осторожно огляделась...
Корзина лежала на боку посреди большого поля; сморщившийся шелковый шар слегка трепыхался на ветру. В нескольких шагах лошадь, помахивая хвостом, с подозрением косилась на них.
Выбравшись из корзины, мистер Кит тут же принялся за работу, тогда как Макс продолжал лежать на спине, не отводя взгляда от Мариэтты; с красивого лица его не сходило страдальческое выражение.
Прядь ее волос, выскользнув из-под заколки, скользнула по его щеке, и Макс вздохнул так, будто только что перенес серьезное испытание.
Мариэтта почувствовала, как ее бросило в жар.
– Простите, я не... – Пытаясь слезть с него, она подогнула колени, но он еще крепче прижал ее к себе и перекатился на бок.
Мариэтта удивленно выдохнула, почувствовав, как руки сами обвились вокруг его шеи и замерли. Волосы Макса при прикосновении показались ей похожими на жесткий шелк.
– Осторожно, мисс Гринтри, однажды мне может понадобиться сын и наследник, – раздалось над ее ухом. – Впрочем, кому нужен ребенок от меня?
Мариэтта поняла, что Макс попросту смеется над собой.
– Ах, Макс, любой человек кому-нибудь да нужен! – не сдержавшись, воскликнула она.
– Верно, кому-нибудь...
Неловкие попытки поднять настроение, по-видимому, тронули Макса, и он улыбнулся:
– Ладно, не будем заниматься наследником именно сейчас.
Он начал осторожно высвобождать шею из рук Мариэтты и выпутывать ноги из юбок, а затем, выбравшись из корзины, потянул ее за собой.
– Надеюсь, вы не пострадали? – Он нагнулся и взглянул ей в лицо. Вблизи его глаза не были такими уж темными, а на щеке красовалась царапина.
Мариэтта вскинула подбородок:
– Со мной все в порядке, благодарю вас.
Оторвав от нее взгляд, Макс повернулся к мистеру Киту:
– Бывали у тебя приземления и получше, Йен.
–Да, но бывали и похуже. – Занятый работой, Кит даже не поднял головы. – Не будь неблагодарным. Ты ведь цел?
Макс хмыкнул и, отойдя на несколько шагов, потянулся.
Мариэтта молча смотрела на него, не в силах отвернуться. От движений большого тела – оно было большим, это она знала по опыту – Макс наверняка испытывал чувственное наслаждение, а вот ей почему- то захотелось удалиться от него как можно дальше.
– Как вы, мисс Гринтри? – Мистер Кит наконец-то вспомнил, что, кроме шара, мог пострадать живой человек.
– Ничего, спасибо. Макс... позаботился о моей безопасности.
Губы мистера Кита дернулись.
– Это верно, он может позаботиться, – спокойно проговорил полот.
Макс замер, затем оглянулся через широкое плечо:
– Я не нянька, Йен.
Мариэтта оскорбленно выпрямилась.
– К вашему сведению, сэр, я уже выросла и не нуждаюсь в няньке.
– Неужели? На мой взгляд, вы просто дитя.
Ее щеки вспыхнули. Дитя? Мариэтта уже давным-давно не ощущала себя ребенком. Некоторые люди ошибочно принимали ее маленький рост и живость за незрелость, но они ошибались; она взрослая
