аккуратно зачесаны назад. По старомодному покрою Франческа предположила, что его одежда когда-то принадлежала сэру Генри; однако она неплохо сидела, придавая Себастьяну легкий налет непристойности.
– Господи, что это на вас такое? – Торн явно не ожидал ничего подобного. – Вы что, вернулись с благотворительной распродажи? Или это просто перешитый мешок?
Франческа изобразила на лице возмущение.
– Что вы хотите этим сказать?
– Не сказать, а спросить. – Он провел кончиками пальцев по рукаву, потом указал на ее волосы. – Вы превратились в кого-то другого.
– Не знаю, что вас так смутило, – чопорно произнесла Франческа. – Я всегда ношу такие платья.
Торн с сомнением взглянул на нее.
– Мисс Гринтри, вы красивая женщина, но каким-то образом вам удалось превратиться в дурнушку. – Он принялся медленно расхаживать вокруг нее. – Должно быть, вам пришлось приложить для этого немало усилий, однако результат впечатляет. Поздравляю! – Он придвинулся ближе, и Франческа ощутила щекой его теплое дыхание. – Вот только если это было сделано ради меня, вам не стоило так утруждать себя.
– Ради вас? – Франческа удивленно изогнула брови.
Кажется, Торн собирался сказать, что она ему не нужна. Какое облегчение! И все же Франческе было обидно побеждать вот так, без борьбы…
– Да. – Себастьян протянул руку и запустил пальцы в плотный узел на ее затылке. Густые вьющиеся локоны тут же рассыпались по плечам Франчески, обрамляя лицо, словно темное облако. Он улыбнулся, любуясь произведенным эффектом. – Вас влечет ко мне точно так же, как меня влечет к вам, только вы боитесь это признать. Вы боитесь быть собой!
– Боюсь, вы заблуждаетесь, – парировала Франческа, снова собирая локоны в пучок. – Вы и сами не знаете, какой я должна быть.
– Той женщиной, которую я видел на болотах.
Франческа закрепила волосы дрожащими пальцами, но прическа не стала прежней. Щеки ее раскраснелись, глаза блестели, и она ничего не могла с этим поделать, в то время как Торн улыбался непристойной улыбкой, явно довольный содеянным.
– Это жуткое платье я бы тоже снял, будь мы в другом месте.
Франческа презрительно уставилась на него.
– Только попробуйте! – прошипела она и тут же поняла, что ее слова прозвучали скорее как вызов.
Его палец коснулся ее щеки.
– Я способен на все, Франческа; узнав меня получше, вы это поймете.
– Но я вовсе не собираюсь узнавать вас ни лучше, ни хуже.
Палец мягко прижался к ее губам.
– Ах вы, лгунья! Хотите, чтобы нас слышал весь дом? Я видел это своими глазами, поэтому…
Франческа фыркнула:
– И что же вы видели?
– Страстную женщину, которую я хочу освободить.
Франческа прислушивалась к биению своего сердца и лихорадочно соображала, как спастись от этого навязчивого преследователя. В конце концов, она сказала первое, что пришло ей в голову:
– Вы должны оставить меня в покое, потому что я… Я помолвлена.
Торн замер, пытливо вглядываясь в ее глаза.
– Так у вас есть жених?
– Да.
– И где же он?
– Не здесь.
Себастьян улыбнулся:
– Куда же он делся?
– Он отлучился ненадолго. Из бродячего цирка сбежал тигр, и им нужен был кто-то, кто бы мог пристрелить его. Мой жених – прекрасный стрелок.
– Что ж, понятно…
– Мой жених застрелит и вас, если вы не прекратите это безобразие. Вот только управится со львом…
– Я думал, речь шла о тигре.
– И о том и о другом. Любой зверь опасен.
Себастьян скептически оглядел ее с ног до головы.
– Это для него вы так одеваетесь? Чтобы держать на расстоянии до свадьбы, да? Красотка Полли могла бы вас кое-чему научить.
– Красотка Полли? Это еще кто – ваша любовница? Наверное, она работает на дешевом краю рынка.
Торн расхохотался:
– Ваш язык подобен острому кинжалу, Франческа, острому и быстрому. И все равно я вам не верю.
– Но при чем тут Красотка Полли?
– Проклятие, не о Полли речь! Я не верю тому, что у вас есть жених. Вы подобны цветку, с нетерпением ожидающему весну, чтобы распуститься.
– Ах, оставьте! – Франческа поморщилась. – Наш грум мог бы срифмовать получше, и мой жених тоже. Кстати, он пишет стихи, поет и занимается живописью.
Улыбка обольстителя тут же пообещала ей все, чего она желала и чего боялась, но в это мгновение открылась дверь гостиной и из нее появился мистер Джардин.
– Дорогая, мы ждем тебя.
Франческа подумала, что стоит ей рассказать мистеру Джардину о непристойном поведении Торна, и тот уедет в течение часа, а значит, все ее волнения окончатся; однако слова застряли у нее в горле. Возможно, это произошло из-за того, что ей хотелось справиться с ситуацией самой, а не просить о помощи.
«Признайся, ты ведь получаешь от этого удовольствие! Это как игра, хотя и пугающая, ты не хочешь, чтобы это прекратилось. Втайне ты даже хочешь, чтобы он выиграл…» – сказал внутренний голос и тут же умолк.
– Прошу прощения, я опоздала, – весело проговорила Франческа.
– Входите, присоединяйтесь к нам. Не желаете выпить чего-нибудь, мистер Торн?
Франческа вошла первой. В гостиной на софе сидела Эми, одетая в элегантное шелковое платье цвета лаванды. При виде наряда дочери светлые глаза ее округлились.
– Господи, дорогая! – воскликнула Эми, но тут же, увидев предостерегающее подмигивание дочери, переключилась на другую тему: – Ах, ведь это у тебя та самая брошь, которую ты нашла в Йорке, верно? – Она не могла подобрать слова, чтобы помягче описать отвратительный наряд, и мистер Джардин, разливавший бренди, быстро пришел жене на помощь.
– Думаю, Франческа будет красива в любой одежде. А вдруг в Лондоне сейчас модно именно это?
– Не знаю, что модно в Лондоне, а что нет. Я слишком провинциальна для Лондона, – громко ответила Франческа.
Торн улыбнулся, и в этой улыбке было нечто… Проклятие! Разве ему все равно, что она неловка и непривлекательна? Он лондонец и, конечно же, предпочитает иных женщин, таких как Полли.
– На мой взгляд, сельские девушки привносят в общество аромат свежести, – храбро продолжил мистер Джардин.
– Меня едва ли можно назвать девушкой, – тут же возразила Франческа. – Мне уже двадцать пять. А вам сколько лет, мистер Торн?
Себастьян издал звук, который можно было бы принять за кашель.
– Около тридцати, мисс Гринтри.
– Лондонцы такие бледные и болезненные, а дети – ужасно худые. – Эми попыталась перехватить инициативу. – Деревенские жители гораздо…
– Здоровее? – подсказал Себастьян. – Упитаннее?
Упитаннее? Да как он смеет! Неужели он считает ее упитанной?
– Розовощекие и сильные, – с усилием договорила Эми.
Торн взял напиток, предложенный хозяином.
– Насколько я знаю…
По блеску черных глаз Франческа поняла, что Себастьян собирается сказать нечто оскорбительное и дерзкое.
– Мужчине нужна женщина, которую он мог бы обнять, не опасаясь, что она сломается.
– Вы сравниваете сельских женщин и фарфоровых пастушек? – сладким голоском поинтересовалась Франческа.
– Я имел в виду скорее Боадицею на колеснице или валькирию.
– Это были чересчур воинственные представительницы нашего пола, мистер Торн, – с сомнением проговорила Эми. – Не думаете ли вы, что для женщины гораздо естественнее разливать чай и выслушивать вас, чем участвовать в битвах?
– Возможно, мистер Торн предпочитает громы и молнии, – язвительно заметила Франческа. – Но неужели вам так понравилась буря на болоте? Возможно, мне следовало оставить вас в трясине?
– Франческа, боюсь, мистер Торн не поймет твоей шутки, – осторожно заметила Эми.
Себастьян улыбнулся Эми, и улыбка так и оставалась на его лице, когда он повернулся к Франческе.
– Не имею ничего против шуток, так что продолжайте шутить, мисс Гринтри.
О, эта улыбка! В ней было нечто интимное, нечто безнравственное и развратное, нечто говорившее о жаре и… обнаженной плоти. Что с ней происходит? Кровь Франчески бурлила, вызывая ощущение жара и, конечно, нездоровья, причиной тому было поведение Торна. Нельзя позволить ему увидеть ее слабость. Ему уже известно о ней слишком многое, и он уж точно не преминет использовать эти знания против нее, чтобы получить желаемое.
Сдержанность. Самоконтроль.
Но какой может быть самоконтроль, когда комната кружится перед глазами…
Почувствовав, как рука Себастьяна крепко сжала ее локоть, Франческа поняла, что он поддерживает ее.
– Не теряйте голову, моя валькирия, – проговорил Себастьян ей на ухо.
Обморок? Нет уж, оставим это для дебютанток и будущих матерей!
Франческа выпрямилась и глубоко вздохнула.
– Здесь очень душно, – с трудом проговорила она. Эми вскочила.
– Дорогая, тебе нехорошо? Ты и правда сама не своя, я поняла это, как только увидела тебя в этом… в этом платье. Напрасно ты ходила по болотам. Прошу прощения, мистер Торн, я рада, что моя дочь нашла вас, но она может заболеть, если уже не…
– Но я прекрасно себя чувствую, матушка. Просто в комнате слишком душно, вот и все.
– А я считаю, что тебе нужно сейчас же лечь, – настаивала Эми.
«Лечь. Я хочу лечь. Я хочу лечь в постель с Себастьяном Торном и всю ночь заниматься с ним любовью, а с рассветом хочу проснуться в его объятиях и снова заняться любовью», – безнадежно подумала Франческа и тут же спохватилась. О Господи, да что же с ней такое происходит? Она и правда потеряла голову, и все из-за него.
Испытывая страх и чувство вины, Франческа
