Осторожно, стараясь не испачкаться в медвежьей крови, они вылезали из ямы. В основном, девушки и подростки. Вытащили волхва и Ратибора — справившегося с медведем воина. Старик был совсем плох, да и воин потерял немало крови, тем не менее шутил, улыбался. Сжал локоть Олегу:
— Не забуду, Терентий.
Парни — те, что встречали Олега у дуба, — предложили идти с ними в Онфимово.
Олег Иваныч отрицательно качнул головой. Некогда ему было в Онфимово. Следовало поскорее примкнуть к каравану муромского купца Ефима Панфильича. Вот-вот должен пройти караван…
Тепло простившись с язычниками, Олег Иваныч пустился к реке.
— Стой, человече! — Олег обернулся: его догонял отрок, из тех, что играли на бубнах.
— Ратибор проводить сказал, — отдышавшись, произнес отрок. — Чай, заплутаешь в лесу-то.
— Благодарствую Ратибору, — усмехнулся Олег Иваныч. — Ну, пошли, что ли?
Пройдя охотничьими тропами — действительно, было где заплутать — они быстро спустились к реке. Вдалеке, на излучине, показались возы и кони. Караван муромского купца. Богатый караван, людный…
— Светлый путь тебе, господине, — сняв шапку, низко поклонился отрок. — Ратибор-то мне старшим братом приходится. Да и сестры с нами, Глукерья, Мартемьяна, Лыбедь… Видал, как плясали?
Паренек улыбнулся.
Олег Иваныч подмигнул ему на прощанье:
— Top! Ярило! Ты-то кто?
— Лада! Лель! — эхом отозвался отрок. — А меня Степан кой кличут.
Ехал впереди каравана приказчик Аким. Увидав Олега Иваныча, глазам своим не поверил, смутился.
— Эй, — закричал, — Ефим Панфилыч!
Выглянул из возка купец, подъехав. Посмотрел на Олега, головой кивнул дружелюбно:
— Ты ль Олег Иваныч, Курицына-дьяка друг?
— Я!
— Ну, полезай в возок, винца с морозцу выпьем. Дружка-то твоего уж очень я уважаю, государева дьяка.
Влез Олег Иваныч в возок, отроку рукой махнул:
— Ну, прсщевай, Степаша! Братьям да сестрицам поклон.
— Передам, Тере… Олег? Иваныч? Ой, так, выходит, ты и не Терентий вовсе?
— Ладно, проехали, — засмеялся Олег Иваныч. — Тебе какая разница? Главное, чтоб Ратибор поскорей на ноги встал, так, Степан?
— Так!
Отрок улыбнулся и долго еще махал рукой вслед каравану. Не знал, сердечный, что не было уж боле у него ни сестер, ни брата. Никого не пощадили озлобленные шильники в тегиляях. А над девчонками — так сперва еще и поглумились…
Ласково светило солнце, словно и не было недавней бури, весело скрипел под полозьями снег, в объемистой корчаге муромского купца Ефима Панфилыча булькало рейнское…
