наполовину выпитый сифон, а в каюте пахло сигарным дымом.
Такими же блестящими и полными ужаса глазами смотрела на меня Мерчиа. Она лежала на диване, на другом конце каюты, прижимаясь к стене, как красивый загнанный зверь, доведенный до отчаяния. Как только она увидела меня, лицо ее засияло невыразимым счастьем. Выкрикнув мое имя, она тотчас же встала с места.
Бесшумно, словно волк, набросился я на Сангетта. Он схватил бутылку за горлышко и изо всей силы швырнул в меня. Я отстранил ее левой рукой, и на нас обоих полился спирт и посыпались осколки стекла. В следующее мгновение оба мы, отскочив в дикой схватке от стола, всем своим весом грохнулись о противоположную стену каюты.
Сангетт был сильный мужчина, почти такого же сложения, как я, и боролся он с яростью животного, охваченного диким страхом; но его сила была ничтожна по сравнению с моей, так как я был доведен до бешенства. С невероятным усилием освободив правую руку, я ударил его кулаком по лицу и почувствовал, как кости хрустнули под моими пальцами, словно они были из хрупкого вафельного теста. Он уже схватил было меня за горло, но при этом ударе рука его ослабела, и он издал ужасающий, придушенный крик. Я собрал последние силы и швырнул его во весь рост на пол каюты.
Тут я услышал протяжный, тяжелый стон Мерчии.
— А… а!..
Я поднял голову; грудь моя тяжело дышала, лицо и платье были залиты бренди и кровью.
— Хотите, чтоб я его убил? — спокойно спросил я. Мерчиа приблизилась ко мне. Ее дорогое лицо было бледно, как смерть, но глаза были ясны и сверкали гордостью.
— Не нужно его убивать, — сказала она мягким голосом. — Вы всегда успеете это сделать.
Вне себя от счастья, я прижал ее к сердцу, и, несмотря на то, что я весь был покрыт кровью, она обняла меня и прижала свои губы к моим.
ГЛАВА XXIV
Внезапный шум приближающихся шагов и треск ударов, доносившихся снаружи, положили конец нашим объятиям. Схватив со стола сифон, я пустился к дверям, где столкнулся лицом к лицу с верным Вильтоном; вооруженный корабельным ключом, он энергично сдерживал натиск двух матросов.
Как только они меня увидали — а вид у меня, надо полагать, бы ужасный, — мужество изменило им.
— Вперед, Вильтон! — заорал я и, размахивая сифоном, подскочил к противникам.
Для них это было уже слишком. Не в силах дольше драться, они пустились бежать. Когда они исчезли в конце коридора, с палубы донесся призывающий меня голос Билли.
Я вернулся в каюту:
— Пора идти, Мерчиа.
Она протянула мне свои нежные пальчики. Вдруг Сангетт, до сих пор неподвижно лежавший на полу, сделал отчаянную попытку приподняться и, опираясь на локти, пробормотал сиплым голосом:
— Будьте прокляты! Я всегда буду стоять между вами. Будьте вы оба прокляты! — И с диким стоном снова повалился на пол.
Я решил не обращать на него внимания.
Для нашего спуска с «Чайки» потребовался более сложный церемониал, чем для вступления на нее. С помощью своего внушительного револьвера Билли, по-видимому, принудил экипаж поднять паруса. Поднявшись на палубу, мы увидели, что наша яхта плавно качается на волнах, а рядом с ней пыхтит изящная моторная лодка Кемминга. Побежденные, в том числе и шкипер, лежат на полу в одной куче и смотрят на Билли далеко не нежным взглядом.
— Джек, надеюсь, я не слишком вас торопил, — крикнул он, когда мы вышли из будки вместе с Вильтоном.
— Нет, благодарю вас, Билли, — ответил я. — Я как раз успел закончить свое дело.
Он подошел пожать руку Мерчии.
— Как себя чувствует наш хозяин? — справился он.
— Наш хозяин? Его, вероятно, можно будет принять за Гуареца, когда он будет залеплен пластырем.
Билли одобрительно кивнул головой.
— Вы умеете щедрой рукой раздавать подарки!..
В этот момент из-за борта яхты высунулся Кемминг и несколько театрально осведомился, к которому часу нам понадобится автомобиль.
— Кажется, нам действительно пора ретироваться, — сказал Билли неохотно. — А все-таки жалко, я было успел войти во вкус. Чертовски хорош весь этот экипаж Сангетта, особенно, когда с ним умеешь обходиться.
Несмотря на лестный комплимент, экипаж не выразил особого сожаления при нашем уходе, враждебно следя за тем, как я передавал Мерчию в руки Кемминга, а потом сам спрыгнул за ней в лодку. Оттолкнув лодку при помощи крюка, мы медленно поплыли задним ходом к западу, пока не удалились на достаточное расстояние от яхты, а затем, развернувшись, направились к берегу. Через минуту мы уже быстро неслись против ветра и течения, а за нами, по воле волн, лениво двигалась «Чайка».
Наскоро обменявшись несколькими фразами, мы убедились, что Билли был совершенно прав в своих предположениях относительно Сангетта. Он прислал Мерчии очень ловко составленное письмо, в котором давал понять, что собирается дать показание в мою пользу, и таким образом убедил ее прийти к нему в дом. Когда она пришла, он сообщил ей, что не сомневается в моей невиновности, и предложил отвезти ее в суд. Мерчиа, нисколько не подозревая его подлых намерений, согласилась и только очутившись в громадном быстроходном лимузине, поняла, в чем дело, но бежать было уже поздно, кроме того, перед тем как остановить машину, Сангетт накинул ей на лицо носовой платок, пропитанный хлороформом. Она почти потеряла сознание и пришла в себя только на борту яхты, далеко от берега.
Это было единственное насилие, которое он себе позволил по отношению к ней. Сангетт был очень высокого мнения о себе, считая себя неотразимым. На яхте он стал разыгрывать роль бесстрастного, почти раскаивающегося влюбленного, чувство которого вдруг остыло. По-видимому, он сильно рассчитывал, что под влиянием его чар и в таком безвыходном компрометирующем положении Мерчии ничего не останется, как согласиться на его предложение. Он как раз собирался проверить на деле свою талантливую систему, когда вмешался сам рок — с помощью моего кулака.
Такова была история, наскоро и шепотом переданная мне Мерчией, пока мы плыли к берегу по серым водам реки Кручи.
Мы с Билли, в свою очередь, рассказали ей в самых кратких словах все, что пережили, до момента нашего появления на палубе «Чайки». Кемминг прислушивался ко всем нашим словам с таким напряженным вниманием, что даже раза два посадил нас на мель. Он только теперь понял, кто мы такие.
— Мне адски повезло! — воскликнул он, когда я закончил. — Значит, вы Бертон, тот самый Бертон!.. Я читал ваше дело за завтраком и мечтал о том, как бы встретиться с вами. — Да, черт возьми, вот так история! — продолжал он, с восхищенным любопытством поглядывая то на меня, то на Мерчию и Билли. — Этот правдивый рассказ даст много очков вперед самой моей пылкой выдумке, а это что-нибудь да значит! И к тому же, я сам присутствовал при развязке. Весь «Авторский Клуб» позеленеет от зависти.
