бы все поняла.
Ты ставишь машину у дома и видишь, что окна светятся. Заглядываешь в окно — по дому бродят Гости, Один врубил стерео. «НИН», «Башка Дырой». Слишком громко для этого часа.
Ты выкуриваешь три сигареты перед тем, как войти. Гости не любят, когда ты куришь в доме, а ты — очень любезный хозяин.
Они ждут, когда ты войдешь. И держат свой реквизит наготове. Никто из них не заговаривает с тобой. Они никогда не разговаривают с тобой, пока ты дома, только когда ты уходишь, чтобы выполнить свой долг, как сегодня вечером.
Один приближается, в его руках ничего нет. Это новенький. За ним еще один, он прибыл, когда ты похоронил папу. Это его лицо было у тебя в тот день, когда ты вышел из дома престарелых, зная, что папа собирается сделать с теми таблетками. В углу около стерео приютился еще один. Он появился в тот вечер, когда твоя бывшая жена подошла к тебе после похорон Эндрю лишь за тем, чтобы ударить тебя по лицу. Ты заваривал чай и, когда она ударила тебя, ты оттолкнул ее так, что она упала на плиту и опрокинула кипяток себе на руку. В руках у Гостя кипящий чайник, на Госте — лицо, что было у тебя в ту ночь. Все они носят лица, которые были у тебя, когда ты совершал свои предательства.
Новый Гость стоит перед тобой, протянув руку. Ты лезешь в карман и достаешь свернутую в кольцо дыхательную трубку. Гость принимает ее с улыбкой и показывает на стул. Ты снимаешь пальто и садишься. Остальные Гости — хотя бы тот, что появился после твоей мимолетной интрижки с повременной секретаршей, как раз перед рождением Эндрю, — связывают мои лодыжки и запястья.
Музыка меняется. Теперь это Джеймс Ганг. «Пепел, дождь и я». Самая грустная песня, какую ты когда-либо слышал. Необходимо, чтобы играла печальная музыка.
Один Гость с таблетками. Другой — с кипящим чайником. Третий — с дротиком, которым ты ударил Джонни Сойера, когда тебе было шесть, и ты вышел из себя, потому что Джонни дразнился.
Булавки. Горящие сигареты. Осколки стекла.
Ты бы не хотел помнить, откуда что взялось, но помнишь — очень, очень ясно.
Звонит телефон. Никто не подходит к нему, чтобы ответить.
Это делает автоответчик, обычное банальное приветствие, потом гудок. Женский голос произносит твое имя. «Это Дафни. Я та сиделка, которая сегодня делала уколы вашей маме. Послушайте, нам не разрешается это… звонить родственникам пациентов, особенно в таких вот случаях., но я… мне просто хотелось убедиться, что вы в порядке. У вас был такой вид, когда вы выходили, и я… ну, забеспокоилась. Надеюсь, вы не рассердитесь. Я просто подумала, может вам, ну как бы… нужно поговорить с кем-то. Так что я думала…»
Остальное потонуло в голосе Джонни Ганга. Ты почти улыбаешься. Может быть, после того, как все кончится, через несколько недель, или сколько там тебе понадобится, чтобы выздороветь на этот раз, ты позвонишь ей. Теплые Пальчики умеют сочувствовать. Она выслушает. Она все поймет и сожмет твою руку в своей.
Новый Гость встает перед тобой, наклоняется и разжимает тебе зубы. Он смазывает трубку вазелином. Ты напоминаешь себе, как важно глотать, по мере того, как трубка скользит внутрь. Ты надеешься, что тот, с кипящим чайником, помнит свое место в очереди.
Ты открываешь рот и закрываешь глаза. Если хочешь быть Хорошим Мальчиком, помни, как надо поступать. Память — это долг. А если ты не помнишь свой долг, кто ты? Полное ничтожество.
