явился первопричиной неприятностей, которые обрушились на голову Коркорана.
Он чувствовал себя в полной безопасности. Ухватив за бороду льва, он добился того, что топор правосудия обрубил этому льву лапы. Могло ли произойти что-либо более приятное для Габриэля Дорна?
Поэтому в тот самый вечер он начал пить виски еще до ужина, продолжал это делать во время трапезы и после ее окончания. Спиртное обычно не затуманивало ему мозги, у него лишь слабели ноги, и когда кто- то постучал, он с большим трудом добрался до двери, чтобы ее открыть.
На пороге стоял Вилли Керн.
— Мисс Мерран просит вас зайти к ней, мистер Дорн, — серьезно сообщил ему мальчик. — И побыстрее.
— Просит к ней зайти? — язвительно осведомился Габриэль. — А я-то думал, что она так увлеклась…
— Габриэль! — раздался сердитый окрик из глубины комнаты.
— Ладно, ладно! — проворчал Габриэль Дорн. — Чего ей от меня нужно?
— Не знаю, — сказал Вилли. — Она сказала, что вы единственный человек, который может ей помочь.
— Натурально, — подтвердил Габриэль. — В таком случае я иду немедленно. — Он с большим трудом облачился в пальто и надвинул на голову шляпу.
— Габриэль, ты сошел с ума! — воскликнула его мамаша. — Ты же пьян, и она это сразу поймет.
— Я, может, даже больше чем просто пьян, — отозвался любезный Габриэль, — а только наша Китти такая дурочка, что ничего не заметит. Интересно, за каким чертом я ей понадобился?
— Обожди немного, намочи голову холодной водой, мой мальчик…
— Молчать! — прикрикнул на мать «ее мальчик» и, качаясь на неверных ногах, вышел наружу, даже не прикрыв за собой дверь, так что слабый свет лампы несколько скрадывал темноту ночи.
— Вам помочь? — спросил Вилли.
— Убирайся к черту! Не вертись тут под ногами, а не то я… не то я… Куда ты меня ведешь?
— Она там, у тетушки миссис Макаррен.
Габриэль Дорн, по-прежнему плохо держась на ногах, перешел через дорогу и углубился в кустарник на противоположной стороне.
— Эй! — вдруг крикнул он. — Нам не туда…
Он обернулся к своему провожатому и тут же почувствовал, как тощая нога мальчишки скользнула между его ногами и вот он уже лежит на спине, а Вилли сидит у него на груди, приставив к горлу остро отточенный кончик ножа. Габриэль набрал воздуха в легкие, чтобы крикнуть, однако Вилли заставил его замолчать, чуть сильнее надавив на нож.
— Я тебе отрежу голову! — пригрозил Вилли Керн.
— Тебя за это повесят! — вскричал трус. — Я… я…
— Что ты там наплел насчет Коркорана? — спросил Вилли Керн. — Насчет того, что он нанял тебя, чтобы ты убил Роланда? Ты напишешь, что все это ложь?
— Кто тебя подослал? — злобно прошипел Дорн.
— Напишешь или нет? — неумолимо продолжал Вилли.
— Убери нож! Убери его, а то еще зарежешь меня… по нечаянности. Я… я все напишу, что ты хочешь.
Это была очень странная сцена. Габриэль Дорн сидел на земле, скрестив ноги, на коленях у него лежал старый конверт. Одной рукой он зажигал спички, другой писал, а над ним из-за спины склонился Вилли Керн и читал написанное, упираясь в то же время кончиком ножа ему в спину.
Признание было написано быстро. Но когда Габриэль Дорн собрался уже его подписать, Вилли его остановил.
— А откуда ты взял сто долларов, которые у тебя были? — спросил он.
— Будь ты проклят, никогда тебе этого не скажу! — яростно выкрикнул мистер Дорн.
— Напиши это тоже, — зарычал Вилли, и мистер Дорн, почувствовав, как острый кончик ножа врезается в кожу, написал: «Тед Ренкин дал мне сто долларов за то, чтобы я убил Коркорана».
Затем поставил свою подпись, и Вилли выхватил бумагу у него из рук. Когда Дорн поднялся с земли, Вилли уже исчез в темноте ночи. Что же касается мистера Дорна, то он, понимая, что не пройдет и десяти минут, как на его поиски отправятся вооруженные всадники, не стал терять времени и тоже скрылся.
Что с ним было дальше — никому не известно. Он бежал из Сан-Пабло, и его никто больше не видел. Кто-то говорил, что он бежал без остановки до железной дороги, а оттуда на буфере проехал до самой крайней точки Востока. Во всяком случае, он навсегда исчез из жизни Кейт Мерран и Коркорана.
Что до Коркорана, то было признано, что Крэкена он убил в честном поединке. Все согласились, что честнее не бывает. То, что он украл серого, — сущие пустяки. Разве лошадь не вернули в целости и сохранности? А утверждение Дорна? Но ведь этот почтенный джентльмен сам же от него отрекся!
Итак, Сан-Пабло не успел еще перевести дыхание, как Коркоран был освобожден из тюрьмы.
В кабинете шерифа он застал самого шерифа, мисс Мерран и Генри Роланда. Майк Нолан взял на себя роль оратора.
— Коркоран, — начал он, — мы тут обсуждали ваше дело. И поскольку, короче говоря, поскольку ясно, что вы и мисс Мерран решили соединиться… на всю жизнь… мистер Роланд, присутствующий здесь, заявляет, что он намерен кое-что сделать, для того чтобы уладить с вами отношения. Он говорит, что в долгу перед вами. Это верно?
Коркоран поднял руку к лицу и коснулся кончиками пальцев небольшой царапины на скуле.
— Ах это! — сказал он. — Я уж и думать забыл об этом пустяке.
Мистер Роланд в смущении сделал глотательное движение.
— Я ничего не собираюсь забывать, — хрипло проговорил он. — Но поскольку во всем этом деле я вел себя как последний негодяй, я хотел бы по крайней мере пожать вашу руку, Коркоран, и пожелать вам и Кейт счастья.
— Я от души вас благодарю, Роланд, — сказал бывший игрок. — Есть только одно маленькое обстоятельство, и тут вы ошибаетесь. Меня зовут Берлингтон, Роланд. Коркоран умер, как вы понимаете, и похоронен где-то здесь, в Сан-Пабло.
