– Бабочка, – прошептала она. – А у нее есть запах? Аромат, который может ее выдать?
– Нет, – ответил Шин. – Но иногда пыльца с ее крыльев опадает дождем, и все, чего он касается, становится невидимым. Если ты увидишь, как что-то исчезает, это будет означать, что бабочка парит над тобой. Ей нравится дразнить своих врагов.
– Да, – согласилась Пегги с улыбкой. – Представляю себе, как она пролетает на уровне облаков просто ради забавы.
– Твоя бабушка, наверно, рассказывала тебе, – вздохнул Доггерти. – Прежде бабочка оставалась в наших краях на несколько месяцев. А теперь ограничивается небольшим полетом над дорогой и торопится на зимнюю спячку, подальше от врагов.
– И где это?
Мальчик указал на какое-то неопределенное место за холмами.
– Там раскрывается бездна, – объяснил он, – бывший вулкан. Колодец, в котором царит непроглядная ночь. Говорят, что он доходит до центра Земли. Бабочка погружается туда после того, как облетит землю. Она проводит там всю зиму, а весной вылетает вновь. Поэтому ее прозвали бабочкой из бездны. Я отведу тебя туда сегодня после полудня, но надо быть осторожными.
Они позавтракали на откосе. У Шина в карманах оказалось много всякой еды: голубая колбаса с фиалками, розовый сыр с черникой, сухое печенье из турлузиновой муки. Жажду утолили водой из фонтана.
– Это чистая вода? – поинтересовалась Пегги.
– Думаю, да, – ответил мальчик. – Ты уже заметила, у нас здесь нет ни промышленных предприятий, ни автомобилей. В каком-то смысле грозы оказали нам услугу, вынудив избавиться от металлических предметов. Трудно проводить усиленную механизацию, если приходится довольствоваться деревом и глиной.
Пегги задумалась, может ли эта вода вернуть человеческий облик Себастьяну. Надо поскорее ее испытать. Ее сердце изнывало от разлуки.
– С этого момента тебе придется делать то, что я скажу, – объявил Шин Доггерти, как только они снова отправились в путь. – Я не шучу. Бездна – опасное место. Большую часть времени она похожа на потухший вулкан, но иногда он просыпается и начинает всасывать все, что его окружает.
– И бабочка там прячется?
– Да… Некоторые считают, что на дне вулкана гигантская пещера, там бабочка впадает в зимнюю спячку, чтобы снова набраться сил.
Шин умолк, потому что пейзаж изменился. Пегги отметила, что деревья здесь накренились в одну сторону.
– Все наклонено, – прошептала она. – Деревья, ограды. Даже трава как будто «причесана» в ту же сторону.
– Это из-за всасывания, – объяснил мальчик. – Когда оно начинается, даже птиц уносит.
– Но в чем причина такого явления?
Шин почесал в затылке.
– Думаю, что всасывание помогает бабочке погрузиться в бездну, – сказал Шин. – Ведь в Шака- Кандарек она прилетает измученная, у нее уже нет сил спуститься к центру Земли самостоятельно, и тогда всасывание помогает ей добраться до тайного убежища, где она залечивает раны и дожидается, когда зарубцуются трещины на крыльях.
– Эй! – выкрикнул широкоплечий мужчина, выскочивший из покосившейся хибарки. – Что вы тут делаете? Вы в запретной зоне. Здесь вы должны подчиняться правилам безопасности.
Его плечи оттягивал рюкзак с кирпичами, на ногах – огромные, будто заполненные свинцом, ботинки, как у водолаза.
– А, это ты, Доггерти, – сказал он, узнав Шина. – Ты наполнил карманы камнями? – Повернувшись к Пегги, он добавил: – И вы, мадемуазель, немедленно сделайте это, иначе всасывающий вихрь сорвет с вас одежду, и вы окажетесь без нее!
– Разреши представить тебе Сэмюэла Пэддингтона, хранителя бездны, – обратился Шин к Пегги Сью. – Ему надо подчиниться, иначе он не позволит нам пройти.
– Абсолютно верно! – проворчал громила. – Уж больно вы худющие!
Лицо его было совершенно перекошено, как будто из-за всасывания его нос и рот сдвинулись влево. С правой стороны у него торчало чрезвычайно большое и оттопыренное ухо.
– Я стою на посту, – объяснил Пэддингтон, смягчаясь. – Не будь здесь меня, многие уже побросались бы в бездну.
– Неужели? – воскликнула Пегги.
– Да, – подтвердил мужчина. – Людям кажется, что, бросившись в пустоту, они попадут в убежище бабочки и будут жить там счастливее, нежели здесь. Нельзя этого позволять. Никто не знает, что там, внизу.
– Тем не менее десятки людей уже туда прыгнули, – пробурчал Шин. – С тех пор их никто не видел.
– Во всяком случае, – сквозь зубы процедил Пэддингтон, – не все они погибли. Время от времени на крыльях птиц они пишут послания и выпускают их в туннель. Птички, разумеется, летят на свет и, в конце концов, поднимаются в воздух. Я поймал несколько таких посланцев.
– А вы смогли прочитать, что было написано у них на крыльях? – спросила Пегги.
– Да, – ответил Пэддингтон, насупившись. – Там было сказано:
Поблагодарив странного часового, двое подростков повернули обратно.
Пегги Сью шла впереди, не говоря ни слова. Время от времени она бросала беглый взгляд на тучи.
«Я чувствую, что бабочка здесь, – думала девочка. – Она играет со мною. Парит, придав своим крыльям оттенок неба. Она хитрит. Эта бабочка сделана не из той материи, что Невидимки, иначе бы я ее разглядела. Ее прозрачность не имеет ничего общего с их прозрачностью. Наверно, она явилась сюда с другой планеты».
Огненные мечи, светящиеся сабли, гром в ночи…
Бабочка была здесь. Пегги ощущала это. Она разглядывала небо до боли в глазах, дожидаясь момента, когда насекомое обнаружит свое присутствие.
– Ты ее видишь? – без конца спрашивал голубой пес.
– Нет, – отвечала девочка. – Она не той породы, что призраки. Тогда ее было бы просто заметить. Кроме того, ее потенциальная мощь значительно превышает мои возможности. Знаешь, можно привести такое сравнение: я – жалкое духовое ружье, а она – космический корабль, напичканный лазерными пушками. И если она хочет оставаться невидимой, мне не удастся разрушить эти чары. Она очень сильна, это точно.
– По-твоему, она здесь?
– Я уверена. Напрасно она старается как можно меньше махать крыльями: незаметные признаки выдают ее присутствие. Например, колебания воздуха смахивают пыльцу, покрывающую ее крылья. Помнишь, когда этот порошок оседает на землю, он покрывает предметы и делает их невидимыми? Видишь дом, вон там? Час назад он был с трубой… Теперь трубы не видно.
– И в самом деле, – протявкал голубой пес. – А… а там, погляди, заяц без головы скачет по полю, не так ли?
– Совершенно верно, – тихо произнесла Пегги. – Бабочка сейчас осыпает равнину пыльцой невидимости. Чудно! Если хорошенько приглядеться, можно заметить, что многие вещи исчезли.
С этого момента началась своего рода игра. Двое друзей внимательно осматривали ландшафт, отыскивая новые аномалии. Там, куда попадала пыльца, появлялись, по меньшей мере, забавные «визуальные дыры»: крыша дома становилась прозрачной, да настолько, что можно было видеть все происходящее внутри. В поле на голову какого-то крестьянина свалилась целая пригоршня волшебной пыльцы; волосы у него исчезли вместе с черепом. Ни о чем не догадываясь, он продолжал усердно копать землю, хотя мозг его был виден так же хорошо, как на иллюстрации в учебнике анатомии.
– И все-таки это странно, – сказала Пегги, дрожа.
