Пели соловьи. Им тоже не спалось.
Кора уже не в первый раз в жизни разрывалась между долгом и чувством справедливости, между любовью к справедливости и любовью к родным пенатам.
– Обойдемся, – сказала Кора бабушке, возвратившись с полей.
Вставало мокрое от росы солнце. Соловьи пошли спать, уступив сцену малиновкам.
– Не Зеркало важно, а принцип, – сказала бабушка. – Если можно у гражданина отобрать вещь, мотивируя изъятие интересами отечества, то куда мы завтра придем?
– Трудно ответить, – сказала Кора.
– Тогда я пойду Маруську доить, – сказала баба Настя, – а ты приберись, вымой пол, поставь самовар.
Когда утренние заботы были позади, бабушка и внучка сели за стол завтракать. Было тепло, котик Колокольчик улегся у ног Коры. За окном пастух вел стадо к лесу, Маруська сама открыла рогами калитку, чтобы присоединиться к товаркам.
– Меня беспокоит твоя беззащитность, – сказала баба Настя. – Хоть я и забыла, честно говоря, об этом Зеркале, но я бы о нем обязательно вспомнила, не сегодня-завтра, как только прошел бы приступ маразма. Теперь поздно. Кто-то другой воспользуется сокровищами нашего семейства.
– Честно говоря, наши сокровища родом из Эпидавра. Только их мятежники украли лет триста назад, а потом передрались и все бросили на Земле.
– Вот я и говорю, – согласилась бабушка. – Не надо было бросать. Что с возу упало, то пропало…
Бабушка не допила чай и пошла в угол, к своей заветной шкатулке, где хранились любимые мелочи – незаменимый наперсток, бусы, купленные к совершеннолетию, запонки дяди Матфея, жемчужные пуговицы, украшения, некоторые из них поломанные.
– Должна быть еще одна штучка, – сказала баба Настя, вываливая барахло на стол.
Кора включила телевизор. Колокольчик подошел к телевизору и уселся возле него. Он любил смотреть новости.
Показывали забастовку шахтеров, аварию корабля у Паталипутры, речь президента по поводу повышения минимальных пенсий ветеранам.
– Во! – воскликнула бабушка. – Лет двадцать как забыла! И не нужно нам с тобой Зеркало, если есть колечко… Это колечко мне досталось от моей бабушки, и надеюсь, никакие пришельцы не будут на него претендовать. Кому нужно такое незаметное колечко…
Баба Настя протянула Коре скромное серебряное колечко с розовым камешком, почти сравнявшимся с кольцом от долгого ношения.
– Стой! – Кора вспомнила колечко. Оно же было на пальце Дороти! Дороти глядела на камешек, не потемнел ли он… Почему? Потому что камень темнел, когда приближалась опасность. А что означает Перстень Угрозы? Впрочем, а не лучше ли забыть о том, где ты видела и что ты видела…
В новостях начался следующий сюжет:
«Отлет с Земли Лица империи Эпидавр. Лицо, возможно опухшее после бурных ночей в Монте-Карло (физиономии все равно не разглядишь), выражает искреннюю признательность сотрудникам лаборатории генетической памяти Института номер шесть (крупный план профессора Гродно и лукаво улыбающейся желтоглазой Пегги), а также руководству ИнтерГпола, в частности комиссару Милодару (улыбка Милодара, шевелюра Милодара, но глаза прикрыты черной планкой, чтобы кто-нибудь не узнал). Теперь исторические реликвии (крупным планом Зеркало Зла и Венец Власти) обретут своих законных хозяев. Подробности в вечернем выпуске новостей…»
– О тебе ни слова, – сказала баба Настя. – И ты после того отдашь им колечко?
– Оставлю себе на память, – согласилась Кора. – Мало ли какие мне встретятся в жизни угрозы…
Колокольчик широко зевнул. Потом напрягся, вытянулся в воздухе, сиганул стрелой в открытое окно и умчался в лес охотиться на лис и зайцев.
– Хоть недельку побудешь? – спросила баба Настя.
– К сожалению, – ответила Кора, – отпуск за этот год я уже отгуляла.
– Где?
– Я проспала его в саркофаге.
– Понимаю, – сказала баба Настя. Она и не пыталась разгадать шуток внучки. – Тогда пойди и прополи клубнику. Перед соседями стыдно.
Notes
