Возвращение пираньи

про эту побасенку с самолетом и, когда ставили дезу, использовал сюжет, сам не представляя, что угодит в десятку.

Мазур молчал. Он добросовестно пытался сосчитать, сколько людей погибло как раз из-за того, что поверили в эту дезу, или помогали ее ставить, или попросту подвернулись под горячую руку тем, кто в эту дезу поверил. Или соприкоснулись с ней и увидели свой интерес в том, что им казалось правдой. Бог ты мой, какой штабель...

– Провались оно все! – в сердцах сказала Ольга. – Перед вами не стыдно приоткрыть душу, вы сами в таком же положении, не вам надо мной смеяться. Я-то думала, подвернулась честолюбивой девчонке операция века...

– Это все от молодости, – сказал Мазур. – С годами такие мысли напрочь из головы вылетают...

– Ты меня возненавидел?

– Вздор. Так бывает только в романах – сразу...

– Злишься?

– Ты знаешь, ни капельки, – сказал он понуро. – Не судите и не судимы будете, сам хорош, тоже умеренно лицедействовал в меру своих скромных возможностей... Где уж было догадаться... – Он глянул на Кацубу: – А кое-кто догадался, а?

– Не сразу, – сказал Кацуба. – Были прокольчики, да простит меня сеньорита майор. К примеру, Ольга несколько раз назвала нас офицерами во множественном числе, хотя в тот момент никак не могла знать, что мы оба при чинах, в роли офицера выступал ты один. Ну, потом начал сопоставлять и анализировать... долго рассказывать, да и незачем. Главное, я не был влюблен по уши, как некоторые. И могу повторить вслед за Шерлоком Холмсом: самая красивая женщина, какую я видел... ну, это жутковатая и неаппетитная история. – Он печально улыбнулся. – Знаете что, ребята? Не сидите, как на собственных похоронах, а идите-ка вы в палатку, задерните полог и, простите на грубом слове, трахнитесь как следует. Во всей этой идиотской ситуации – единственное осмысленное и полезное действие. Я не сентиментален, просто вижу, что между вами до сих пор так и проскакивают искры, да и времени у нас теперь много, поскольку делать больше нечего. Когда выберемся отсюда, один Бог ведает, – когда-то еще Бокаси пригонит катер к устью... Валяйте, право. Заодно и помиритесь.

– Идея хорошая, – медленно сказала Ольга. – Ужасно мне нравится. Ему, думаю, тоже. Только времени нет. Возможно, я в чем-то и прокололась, Михаил, но я все же профессионал...

– Ах, вон что... – ничуть не удивился Кацуба. – Рацию я бы заметил обязательно, некуда ее было спрятать... Радиомаячок, а?

– Угадали. – Она достала из кармана блестящую коробочку с короткой антеннкой. – Они уже вылетели...

Глава шестнадцатая Крокодильи сапоги

– Эчеверриа?

– Ага.

– Тогда, по-моему, самое время потребовать консула? – спросил Кацуба спокойно.

– Ох, да не устраивайте вы комедию, – устало отмахнулась она. – Никто вам ничего не сделает, в Латинской Америке уважают дипломатические паспорта...

– Хочу только уточнить, что вербовке я поддаюсь плохо.

Ольга вздохнула:

– Мне очень неловко... Михаил, а не пошли бы вы в задницу с вашими плоскими шуточками?

– Какие тут шуточки, – сказал Кацуба без улыбки. – Вполне уместные уточнения.

– Боюсь вас разочаровать, но нам вы не нужны. И без вас есть отличные каналы. Между прочим, мы неплохо умеем качать информацию из крупных держав. Мы в более выигрышном положении – потому что сверхдержавы непременно вынуждены пускать в оборот добытые данные, а мы их используем выборочно, для сугубо конкретных проблем, далеко не все. Что уменьшает вероятность провала источников – и дает комбинации. Ваш Джон Смит был очень словоохотлив, и потому я столько о вас знаю, что вы, наверное, удивитесь. Кстати, со Смитом все в порядке – уже есть полицейские протоколы, уже задержали двоих головорезов, которые его коварно зарезали ради бумажника, и своих показаний они ни за что не изменят, за Смита им сидеть втрое меньше, чем за ту контрабанду, которой они на самом деле занимались... – Ольга покосилась на Мазура с тем же смущенным вызовом. – Я чудовище, а?

– Не надо себе льстить, – сказал он спокойно. – Я уже столько играю в эти игры, что чудовищами мне кажутся нормальные люди... Интересно, что ты в Англии заканчивала?

– О, весьма интересное заведение. Первая девушка из Латинской Америки, которая туда поступила и успешно закончила...

Они долго молчали, сидя рядком на большом теплом камне, и Мазур не чувствовал себя побежденным – здесь попросту не было победителей, победители пребывали очень далеко отсюда, за Атлантикой, за тридевять земель...

Потом он встал и, повернувшись к Ольге спиной, принялся одеваться – неловко как-то встречать группу захвата голым, должен соблюдаться некий этикет...

Свистящее лопотанье винтов раздалось внезапно. Вертолеты, сделав «горку», неожиданно вывалились из-за вершины горы на том берегу, разомкнулись и пошли прямо к ним умело выстроенной «лесенкой»: три «Ирокеза» на разной высоте, правее и выше – ощетинившаяся пушками и реактивными снарядами «Барракуда» огневой поддержки. Судя по всему, капитан Эчеверриа опасался нехороших сюрпризов: передний «Ирокез» развернулся правым бортом, зависнув над водой у самого берега, в квадратном проеме торчало дуло пулемета, настороженно вглядывались из-под круглых касок автоматчики, блеснули линзы бинокля.

Секунд через двадцать строй рассыпался, три вертолета пошли влево, на широкую косу – потому что приземлиться возле того места, где уныло сидела на камне троица, было решительно невозможно. Четвертый «Ирокез» – как это иногда бывает, казавшийся из-за осмысленности маневров живым существом – в конце концов повис над едва прикрытой водой россыпью гальки, погнал по воде морщинистую рябь, в лицо им ударил тугой ветер.

Капитан с высоты примерно метра спрыгнул на гальку. Хрустя по ней подошвами сапог, направился к ним. Вертолет тут же взмыл и полетел к остальным.

Эчеверриа приближался неторопливо, вышагивая почти парадным шагом, словно не по щиколотку в воде ступал, а чеканил шаг перед президентом на большом смотру. Он ничуточки не изменился – все так же чисто выбритый, невозмутимый, с белым профилем Сталина на отвороте пятнистого комбинезона. Небрежно отдал честь и усмехнулся:

– Признаться, не ожидал обнаружить столь идиллическую картину. Зная взрывной темперамент сеньориты Карреас и ваши ухватки...

Ольга прямо-таки стегнула его взглядом, и он, вот чудо, на миг стушевался, улыбнулся чуть растерянно. Мазур вспомнил, что тигрерос подчиняются ДНГ, и невольно посочувствовал мужику: оказаться под командой женщины, старшей по званию, да еще бывшей монастырской школьницы, к которой когда-то сватался... Ситуация несколько пикантная.

– Можно посмотреть на ваш загадочный клад? – спросил капитан у Мазура. – Боже упаси, я не собираюсь немедленно у вас его отнимать, мы вместе поищем пути разумного компромисса...

– Рамон, здесь сидят два идиота и одна идиотка, – сказала Ольга с грустной улыбкой. – Могу тебя обрадовать: ты только что попал на вакантное место четвертого... достаточно народу, чтобы открыть клуб шпионов-идиотов, а?

Капитан великолепно держал удар – пусть в данном случае и словесный. Не моргнув глазом, он присел рядом с Мазуром, вынул из нагрудного кармана сигару в белом жестяном футляре и преспокойно спросил:

– Значит, мальчишка был прав?

– Полностью, – сказала Ольга. – Нужно теперь что-то для него сделать, взять назад...

Капитан спокойно сообщил Мазуру:

– Понимаете ли, коммодор, когда операция по вашей встрече и достойному приему еще только