Это стонала плотина под напором воды, и я понял, что это означает.
– Боже мой! – прошептал я.
Новак подхватил Бурке и начал карабкаться с ним по склону. Полицейский тоже бросился вверх, словно за ним гнались черти. Я подбежал к Новаку, чтобы помочь ему.
– Отойди, – прохрипел Новак, – не глупи, ты все равно не сможешь помочь.
В самом деле, двое не смогут тащить человека вверх по склону быстрее, чем один, так что я просто держался за Новаком, чтобы помочь ему, если он оступится. Шум со стороны плотины усиливался, появились странные потрескивания, похожие на взрывы. Я оглянулся через плечо и увидел нечто невероятное: вода била из-под плотины фонтаном высотой в сто футов, и водяная пыль от него ложилась на мое лицо.
– Она подается! – закричал я и, обхватив одной рукой ствол дерева, другой схватил Новака за пояс.
Послышался громкий хруст, и на поверхности плотины появилась трещина, зигзагом прочертившая ее сверху донизу. Плывучая глина ушла из-под плотины, и воды озера Маттерсона вымывали ее опору, не оставляя ничего, что держало бы огромный вес.
Еще одна трещина появилась в плотине, и затем все массивное сооружение стало подаваться под колоссальным напором плотной стены воды. Большой кусок железобетона, весивший никак не меньше пятисот тонн, был вырван из тела плотины, подброшен в воздух и, кувыркаясь, грохнулся в море грязи внизу. Секунду спустя через него уже перекатывался вал, несшийся из озера.
И рядом были мы.
Мы не успели пройти вверх по склону еще хоть несколько шагов, и поток, быстро поднимаясь, накрыл нас. Я набрал в легкие воздуха, чтобы не захлебнуться, но, когда вода сбила с ног Новака, я почувствовал, что меня может разорвать пополам. Одной рукой я, схватив Новака за ремень, держал вес двух человек, и мне казалось, что руку вот-вот оторвет, а другой, до боли напрягая мускулы, держался за дерево. Когда я наконец смог глотнуть воздуха, легкие мои готовы были разорваться.
Первый большой вал заполнил долину от края до края слоем воды глубиной в сто футов, но он быстро прошел, устремившись на юг. Мне стало легче – это полицейский взял на себя Новака. Тот мотал головой и задыхался.
– Я не мог ничего поделать, – с отчаянием воскликнул он. – Я не мог его больше держать.
Бурке не было видно.
Внизу текла только что образовавшаяся новая река. Это был теперь немного успокоившийся, но неумолимый поток, в триста футов шириной и пятьдесят глубиной, несший многие миллионы галлонов воды. Теперь он постепенно, час за часом, будет убывать, пока не исчезнет с лица земли озеро Маттерсона и не побежит опять ручей, именуемый рекой Кинокси, который вытекал из этой долины в течение последних пятнадцати тысяч лет.
Пошатываясь, я выбрался на дорогу, с наслаждением ощущая под ногами замечательную твердую почву. Я оперся на полицейский автомобиль, и судорога от только что пережитого сотрясла все мое тело. В этот момент я почувствовал, что кто-то пристально смотрит на меня. В глубине автомобиля, зажатый между двумя полицейскими, сидел Говард Маттерсон. Зубы его были обнажены в волчьем оскале. Он выглядел совершенно безумным.
Кто-то хлопнул меня по плечу.
– Садитесь в машину, мы подвезем вас.
Я отрицательно покачал головой.
– Если я окажусь рядом с этим человеком, вы не сможете мне помешать убить его.
Полицейский с удивлением посмотрел на меня.
– Как хотите.
Я шел по дороге вниз, и моим единственным желанием было увидеть Клэр. Мне стали попадаться люди, медленно, как сомнамбулы, бредшие в ту же сторону. Слава Богу, что они спаслись. Потом я наткнулся на Доннера. Он был с головы до ног покрыт липкой грязью и стоял, устремив свой взор на поток мчавшейся мимо воды. Когда я поравнялся с ним, то услышал, что он что-то бормочет. Я разобрал:
– Миллионы долларов, миллионы долларов – все пропало!
– Боб! Боб!
Я повернулся, и в следующее мгновение в моих объятиях оказалась Клэр, плачущая и смеющаяся одновременно.
– Я думала, что ты погиб, – говорила она. – О, дорогой, я думала, ты погиб.
Я улыбнулся вымученной улыбкой.
– Маттерсоны провели свою последнюю атаку на меня, но я ее отбил.
– Эй, Бойд! – Это был Краппер, аккуратная и чистая форма которого превратилась теперь в отрепья бродяги. Любой из его подчиненных тотчас же отправил бы его в тюрьму только лишь на основании его внешнего вида. Он протянул мне руку. – Я уж и не ожидал вас снова увидеть.
– И я вас тоже, – сказал я. – Каковы потери?
– О пяти жертвах я могу говорить наверняка, – ответил он серьезно, – Мы еще не всех разыскали. Бог его знает, что там обнаружится ниже по течению. Там людей не успели предупредить.
– Можете считать наверняка семь, – сказал я. – Скиннер и Бурке все-таки погибли. А Новак выбрался.
– Ну ладно, дел по горло, – сказал Краппер, – я пойду.
Я не предлагал своей помощи. С меня уже было достаточно. Больше всего мне хотелось забиться в какое-нибудь тихое, спокойное место.
Клэр взяла меня под руку.
– Пошли, – сказала она. – Попробуем найти путь в обход этой воды.
И мы медленно стали подниматься вверх. Дойдя до гребня, мы остановились отдохнуть и посмотрели на север, на долину Кинокси. Убывающие воды озера Маттерсона очень скоро обнажат уродливые пни на истерзанной земле. Но на севере леса стояли – леса, в которых на меня охотились, как на зверя, но которые все же спасли мне жизнь.
Мы с Клэр потеряли четыре миллиона долларов, так как лесничество ни за что теперь не разрешит полную вырубку. Но это нас не так уж огорчало, зато деревья сохранятся и вырастут и срублены будут в свой срок, когда понадобится, а до тех пор в их тени станут пастись антилопы, и быть может, я подружусь с братцем медведем, сначала попросив у него прощения за те неприятности, что я ему доставил.
Клэр взяла меня за руку, и мы продолжили свой путь по гребню холма. Этот долгий путь домой нам предстояло еще преодолеть.
