— Затем, что я забираю тебя домой.
— Нет! Пожалуйста, не надо!
Он открыл платяной шкаф, убедился, что в нем нет чужих вещей, а потом повернулся к жене.
— Ты едешь домой, — приказал он тоном, не терпящим возражений.
— Нет! Ты не можешь меня заставить сделать это, — повысила голос Шерил.
— Разве? — Внезапно Гари шагнул к ней и сжал ее плечи. Его глаза полыхнули такой яростью, что женщина трусливо съежилась. — Мы едем домой и там со всем разберемся. Ради Бобби. Понимаешь это? — спросил он сдавленным от гнева голосом. — Я не позволю тебе сломать жизнь мальчика. Что бы ни произошло между нами, ты не имеешь права мучить ребенка!
Гари смотрел на нее с ненавистью. Взгля у него был испепеляющим, дыхание хриплым. На секунду закрыв глаза, Шерил кивнула, зная что мужа сейчас не остановить.
Его глаза были по-прежнему прикованы к ее лицу.
— Ну и где же твой чемодан?
— Под кроватью.
Гари приказал быстро собираться. Шерил молча подчинилась. Уложив свое нехитрое добро в чемодан, она подошла к кровати и вынула из-под подушки какую-то вязаную вещь.
— Что это? — резко спросил Гари.
Ничего не ответив, она крепко прижала вещицу к груди.
— Но это же… мой свитер! — Муж был поражен. — Почему он у тебя?
В ответ Шерил только покачала головой и поспешно затолкала свитер в чемодан. Не могла же она признаться, что каждую ночь обнимала и целовала этот свитер, прижималась к нему лицом, пьянея от сохранившегося мужского запаха. Закрыв чемодан, она подавленно произнесла:
— Тебе не нужно было сюда приезжать. Ты должен был позволить мне уйти.
— Никогда! — отрезал он, снова впадая в ярость. — Никогда этому не бывать, — повторил он, поднимая чемодан. — Ты расплатилась с хозяевами?
— Да!
— Тогда пойдем.
— Но я же работаю… — нерешительно сказала Шерил. — Надо и там предупредить.
— Позвонишь из дому. Пошли! — Гари взял жену за руку, словно боялся, что она снова попытается убежать от него.
Им предстоял неблизкий путь на восток. Автострады были забиты машинами, поэтому Гари внимательно следил за дорогой. Шерил обрадовалась этому: ей сейчас было не до разговоров. Охваченная унынием, она бессмысленно рассматривала пейзажи за окном. Все предрешено — ей так и не удалось убежать от прошлого. Она чувствовала, что судьба немилосердно карает ее за ошибку молодости. Но так ли уж велик был ее проступок, чтобы наказывать столь жестоко?
Закрыв глаза, Шерил пыталась прогнать тяжелые мысли. Ей не хотелось думать о том, что будет, когда она снова переступит порог дома. Мерное покачивание машины в конце концов усыпило ее. Она не проснулась, даже когда Гари остановился, чтобы заправиться. Открыла глаза лишь на подъезде к Роквиллу.
В первый же миг она увидела перед собой лицо Гари. Какое же страдание, простое человеческое страдание было сейчас в его глазах! Шерил едва не заплакала. Но когда их взгляды встретились, выражение его лица сразу же изменилось, стало холодным и отчужденным. Отвернувшись, она уставилась на пролетавшие за окном предместья.
Они проезжали знакомые улицы. Шерил молила Бога, чтобы никто не увидел ее позорного возвращения домой. Только сплетен ей сейчас не хватает ко всему прочему, что на нее обрушилось в последнее время…
Было очень странно снова входить в свой дом, видеть знакомые вещи. Шерил даже показалось, что она отсутствовала десять лет, а не десять дней. Она останавливалась, чтобы посмотреть повнимательнее на картину, коснуться фарфоровой безделушки, и ее сердце при этом наполнялось какой-то непонятной радостью.
Закрыв дверь, Гари поставил чемодан на пол, пристально посмотрел на жену и увидел на ее лице выражение безумной тоски. Вытерпеть это было выше его сил.
— Почему ты, черт возьми, сбежала? — спросил он с болью в голосе.
Шерил, медленно повернувшись, посмотрела мужу в глаза.
— Я должна была это сделать.
— Почему ты не попыталась поговорить со мной? Неужели я стал для тебя настолько чужим, что тебе и говорить со мной не о чем?
Отвернувшись от мужа, Шерил сняла плащ и ушла в гостиную. Там было чисто прибрано — ни пылинки ни соринки. Найдя на диване забытую Бобби машинку, она с нежностью прижала ее к щеке.
— За домом присматривала твоя мама?
— Да, — жестко ответил Гари. — Ты хочешь намекнуть, что это мог сделать кто-то другой? Или думаешь, что я пригласил для этого Дороти? Боже мой, какая же все это чепуха, какая мерзость…
В его голосе слышались обида и гнев, и Шерил, желая успокоить мужа, пробормотала:
— Нет! Конечно же нет!
— А тогда что?
Она зябко поежилась и спрятала руки под свой теплый свитер. Ее внезапно до костей пробрал холод.
— Прости, но я не могу рассказать тебе.
— Да почему, черт возьми?
— Не могу — и все. Не нужно заставлять меня…
— Ты разрушаешь нашу жизнь, доводишь меня до сумасшествия, а потом объявляешь, что не можешь сказать, почему ты это делаешь?! Боже мой, Шерил, что с тобой стряслось? Почему ты стала такой бессердечной?
— Я не бессердечная. Мне самой сейчас очень плохо, я говорю правду. — Шерил сжала виски ладонями, пытаясь успокоить резкую боль в голове. — Зачем ты меня разыскал. Почему не оставил в покое?
— А что мне было еще делать? Может, ты хотела, чтобы я сидел и покорно ждал, что ты еще выкинешь? Ты сбежала как воровка, без всякого объяснения.
— Я оставила тебе записку… — При слове «воровка» Шерил побледнела как полотно.
— Записку? Очень многое она объясняла твоя записка! — сыронизировал Гари. — Ты даже не позвонила, не сказала, где ты! Черт понес тебя в Колумбус! Что ты там потеряла? Я не знал, что и подумать, а она сбежала Бог знает куда и устроилась билетершей в паршивой киношке! — кипятился он. — Я рассылал объявления во все газеты, надеялся, что ты прочтешь хоть одно из них и у тебя проснется наконец совесть! Ты читала мое объявление?
Шерил молчала, опустив голову. Гари быстро подошел к жене и развернул к себе. Увидев жалкое выражение ее глаз, он в бешенстве крикнул:
— Так ты его видела! — Он презрительно скривил рот. — Раньше я бы никогда не поверил, что ты можешь быть такой деревяшкой. Даже если я и был к тебе несправедлив в чем-то, я все равно не заслужил такого обращения!
— О, ты ничего такого… — Шерил прикусила губу, не закончив фразы. Посмотрев на Гари умоляющими глазами, она неуверенно добавила: — Ты ни в чем не виноват. Во всем виновата одна я. Мне… Мне просто надо было уехать, побыть одной…
— Тогда почему ты не уехала к тете Джилл?
— Потому что ты тут же приехал бы за мной. — Шерил почувствовала, как в ней растет раздражение. — Неужели ты думаешь, что я посмела бы покинуть тебя и Бобби, не будь на то особой причины? Я должна была уехать. И если бы ты уважал мои желания, то оставил бы меня в покое, а не тащил насильно назад.
— Ты плохо меня знаешь, Шерил. — Гари не сводил горящих гневом глаз с ее лица. — Я этого дела так бы не оставил. Может, я и виноват в чем-то перед тобой, не отрицаю. Но никаких особых причин для
