Божественная комедия (илл. Доре)

Вовек не живший, этот жалкий люд
Бежал нагим, кусаемый слепнями
И осами, роившимися тут.

67

Кровь, между слез, с их лиц текла
И мерзостные скопища червей
Ее глотали тут же под ногами.

70

Взглянув подальше, я толпу людей
Увидел у широкого потока.
«Учитель, — я сказал, — тебе ясней,

73

Кто эти там и власть какого рока
Их словно гонит и теснит к волнам,
Как может показаться издалека».

76

И он ответил: «Ты увидишь сам,
Когда мы шаг приблизим к Ахерону*
И подойдем к печальным берегам».

79

Смущенный взор склонив к земному лону,
Боясь докучным быть, я шел вперед,
Безмолвствуя, к береговому склону.

82

И вот в ладье навстречу нам плывет
Старик,* поросший древней сединою,
Крича: «О, горе вам, проклятый род!

85

Забудьте небо, встретившись со мною!
В моей ладье готовьтесь переплыть
К извечной тьме, и холоду, и зною.

88

А ты уйди, тебе нельзя тут быть,
Живой душе, средь мертвых!» И добавил,
Чтобы меня от прочих отстранить:

91

«Ты не туда свои шаги направил:
Челнок полегче должен ты найти,*
Чтобы тебя он к пристани доставил».

94

А вождь ему: «Харон, гнев укроти.
Того хотят — там, где исполнить властны
То, что хотят. И речи прекрати».

97

Недвижен стал шерстистый лик ужасный
У лодочника сумрачной реки,
Но вкруг очей змеился пламень красный.

100

Нагие души, слабы и легки,
Вняв приговор, не знающий изъятья,
Стуча зубами, бледны от тоски,

103

Выкрикивали господу проклятья,
Хулили род людской, и день, и час,
И край, и семя своего зачатья.

106

Потом, рыдая, двинулись зараз
К реке, чьи волны, в муках безутешных,
Увидят все, в ком божий страх угас.

109

А бес Харон сзывает стаю грешных,
Вращая взор, как уголья в золе,
И гонит их и бьет веслом неспешных.

112

Как листья сыплются в осенней мгле,
За строем строй, и ясень оголенный
Свои одежды видит на земле, —

115

Так сев Адама, на беду рожденный,
Кидался вниз, один, — за ним другой,
Подобно птице, в сети приманенной.

118

И вот плывут над темной глубиной;
Но не успели кончить переправы,
Как новый сонм собрался над рекой.

121

«Мой сын, — сказал учитель величавый,
Все те, кто умер, бога прогневив,
Спешат сюда, все страны и державы;

124

И минуть реку всякий тороплив,
Так утесненный правосудьем бога,
Что самый страх преображен в призыв.

127

Для добрых душ другая есть дорога;
И ты поймешь, что разумел Харон,
Когда с тобою говорил так строго».

130

Чуть он умолк, простор со всех сторон
Сотрясся так, что, в страхе вспоминая,
Я и поныне потом орошен.

133

Дохнула ветром глубина земная,
Пустыня скорби вспыхнула кругом,
Багровым блеском чувства ослепляя;

136

И я упал, как тот, кто схвачен сном.

Песнь четвертая

Круг первый (Лимб) — Некрещеные младенцы и добродетельные нехристиане

1

Ворвался в глубь моей дремоты сонной
Тяжелый гул, и я очнулся вдруг,*
Как человек, насильно пробужденный.

4

Я отдохнувший взгляд обвел вокруг,
Встав на ноги и пристально взирая,
Чтоб осмотреться в этом царстве мук.

7

Мы были возле пропасти, у края,
И страшный срыв гудел у наших ног,
Бесчисленные крики извергая.

10

Он был так темен, смутен и глубок,
Что я над ним склонялся по-пустому
И ничего в нем различить не мог.

13

«Теперь мы к миру спустимся слепому, —
Так начал, смертно побледнев, поэт. —
Мне первому идти, тебе — второму».

16

И я сказал, заметив этот цвет:
«Как я пойду, когда вождем и другом
Владеет страх, и мне опоры нет?»

19

«Печаль о тех, кто скован ближним кругом, —
Он отвечал, — мне на лицо легла,
И состраданье ты почел испугом.

22

Пора идти, дорога не мала».
Так он сошел, и я за ним спустился,
Вниз, в первый круг, идущий вкруг жерла.*

25

Сквозь тьму не плач до слуха доносился,
А только вздох взлетал со всех сторон
И в вековечном воздухе струился.

28

Он был безбольной скорбью порожден,
Которою казалися объяты
Толпы младенцев, и мужей, и жен.

31

«Что ж ты не спросишь, — молвил мой вожатый,
Какие духи здесь нашли приют?
Знай, прежде чем продолжить путь начатый,

34

Что эти не грешили; не спасут
Одни заслуги, если нет крещенья,
Которым к вере истинной идут;

37

Кто жил до христианского ученья,
Тот бога чтил не так, как мы должны.
Таков и я. За эти упущенья,

40

Не за иное, мы осуждены,
И здесь, по приговору высшей воли,
Мы жаждем и надежды лишены».

43

Стеснилась грудь моя от тяжкой боли
При вести, сколь достойные мужи
Вкушают в Лимбе горечь этой доли.

46