думая, что его плохо поняли.
– Вы – патриот? Вы любите вашу страну?
– Э… Да, конечно, – сказал удивленный Кризантем.
– Вы будете работать на вашу страну.
– А, хорошо…
– Пойдемте. Завтра придется рано вставать.
По дороге в отель Ватсон в машине объяснил свой план. Турок подумал, не бредит ли он. Конечно, деньги текли рекой, но нужно было прожить как можно дольше, чтобы успеть воспользоваться ими.
Он высадил Ватсона у Зедира и скромно направился спать в небольшой отель, в котором брали 20 ливров за ночь.
«Бьюик» был припаркован напротив комиссариата. Катафалк только что приехал. Было почти восемь утра. Как заурядные туристы, готовящиеся провести день в посещениях музеев, мужчины сидели в кафе и пили обжигающий турецкий кофе.
Через десять минут появились четверо полицейских с ящиком, который они погрузили в раскачивающийся из стороны в сторону «Форд». Шофер был в комиссариате. Через несколько минут он вышел с большим желтым конвертом в руке.
Ватсон вздрогнул.
– Вот оно!
– Что? – подозрительно спросил Кризантем. В левом кармане у него была удавка, а в правом – старая испанская пушка.
– Этот конверт. Он мне нужен.
– Как будем действовать?
– У меня есть одна мысль. Поезжайте и заденьте катафалк. Вы выйдите из машины и станете ругаться с этим типом.
– А! А моя машина!
– Не имеет значения, я возмещу вам убытки. Ладно, идите вперед.
Недовольный Кризантем тронулся с места. Катафалк отъехал от тротуара. Турок пристроился за ним. Случай представился на красном сигнале светофора. Катафалк со скрежетом затормозил. Кризантему достаточно было слегка ослабить давление на педаль тормоза, чтобы добиться желаемого результата.
Перед «Бьюика» с оглушительным грохотом врезался в заднюю дверцу катафалка.
Через двадцать секунд вокруг неподвижно стоявших посреди шоссе машин образовалась толпа человек в пятьдесят. Сзади засигналил старый автобус, который, наверное, уже четыре раза должен был бы объехать вокруг земли. Пассажиры прильнули к окнам и, на чем свет стоит, ругали двух водителей.
Кризантем с достоинством вышел из «Бьюика» и заговорил с шофером фургона.
– Чертов придурок, почему ты не остался гнить в брюхе твоей сучьей мамочки вместо того, чтобы сеять раздор на этой тихой улице?
– Trash, – ответил шофер, что на крепком турецком означало: «Пошел ты к греческой матери».
Начатый таким образом разговор мог затянуться. Следующей репликой Кризантема был удар ногой по яйцам. Диалог продолжил удар головой в живот Кризантема. Водители сцепились и под аплодисменты толпы катались по земле. В Измире было мало развлечений…
Ватсон вышел из другой дверцы «Бьюика». Он скользнул к кабине катафалка. Дверца была не заперта изнутри. Ватсон открыл ее. Конверт лежал на сиденье.
Он быстро взглянул назад. Зеваки столпились около двух шоферов. Ватсон быстро протянул руку за конвертом и сунул его во внутренний карман пиджака. Потом он спокойно смешался с толпой.
Сквозь толпу лениво продирался усатый коп в грязной и мятой форме. При виде го все, чья совесть была нечиста, разбежались. Вокруг дерущихся осталось три-четыре человека. Форма успокоила водителя катафалка. Нанеся последний удар ногой бедняге Кризантему, он поднялся.
Последующий сумбурный разговор большей частью был непонятен Ватсону. Очень жаль. Страховка была почти неизвестной роскошью в Турции, в каждой аварии платил тот, кто признавал свою вину. Если у него не было денег, он поступал в распоряжение жертвы.
Следовало остерегаться этого. Однажды к одному вздорному дипломату попал на службу повар, умеющий готовить только одно блюдо, но зато имеющий трех жен и многочисленных детей, которые оказались на иждивении нанимателя.
Кризантем элегантно вышел из сложившейся ситуации. Он вынул из кармана мятые купюры и протянул водителю катафалка 300 ливров. Все сразу заулыбались. Шофер катафалка сел в кабину и уехал.
Ватсон не сводил глаз с катафалка. Только бы его водитель не заметил исчезновение конверта. Впрочем, его не заподозрят. Но все же…
Кризантем сел за руль и тронулся с места.
– Сейчас же поверните направо, – приказал Ватсон.
– Это стоило мне рубашки и шестисот ливров, – проворчал турок. – По крайне мере, у вас есть конверт?
Американец проигнорировал вопрос и сказал:
– Сколько времени нужно для того, чтобы вернуться в Стамбул?
– Около шести часов.
– Тогда поехали. Я хочу быть там к вечеру.
Дело шло из рук вон плохо. Кризантем вздрогнул. Погнавшись за двумя зайцами, он попал в славную передрягу. Первый наниматель не поймет возникших осложнений.
Его деньги могли послужить только для покупки гроба с позолоченными ручками… Вдруг ему в голову пришла гениальная мысль.
– Я не могу так ехать, – возразил он. – Помят радиатор. Мне нужно заехать в гараж.
– Сколько это займет времени?
– Часа два.
– Хорошо, поехали.
Опять неприятности.
– Вам лучше отдохнуть в отеле, – раздраженно сказал Кризантем. – Если они увидят со мной иностранца, то дорого сдерут.
– Ладно. Но поторопитесь.
Кризантем облегченно вздохнул. В предстоящем «ремонте» ему лучше быть одному… Высадив американца у отеля, он помчался прочь из города. Рискованно оставлять американца одного с бумагами, но выбора не было. Нужно было выполнить хотя бы часть работы.
Ему пришлось пробиваться среди невероятного скопления запряженных ослами тележек, автобусов, разваливающихся русских грузовиков, безразличных пешеходов.
По лбу у него градом струился пот. При малейшей задержке весь его план провалится. Оставалось только молиться Аллаху. Кризантем резко прибавил газу, старый «Бьюик» задрожал и рванулся вперед, счетчик неизменно показывал 100 километров в час. Невозможно выжать из «Бьюика» больше, даже с этой скоростью он был подобен бегущему стометровку сердечному больному.
Окружающий пейзаж сменился бедным и плоским, опаленным солнцем сельским ландшафтом. Время от времени попадались убогие деревни с автозаправочными станциями «Тюркай». Катафалка было не видно. Во что бы то ни стало его следовало перехватить до холмов. Кризантем так крепко сжимал руль, что у него заболели костяшки пальцев. Солнце палило нещадно, отчего большая черная машина превратилась в парилку.
Наконец, он заметил катафалк и чуть не врезался в него во второй раз! Непреднамеренно. Катафалк катил по обочине дороге, водитель высунул руку из кабины. Кризантем представил его одуревшим от жары, подумал о покойнике в ящике.
Вдали, в знойной жаре, неясно виднелись синеватые горы. Подъем начинался через десять километров. Дорога пересекала дикое и пустынное пространство. По обеим сторонам были крутые склоны без единого
