очень сильным. Кордова и Севилья подражали всем багдадским веяниям. Мусульмане и христиане Иберийского полуострова соперничали в роскоши с аббасидским обществом. Прибытие в Кордову в начале IX в. знаменитого багдадского певца Зирьяба усилило эту «восточную ориентацию». Зирьяб очень быстро завоевал широкое признание в качестве музыканта и арбитра изящества. Он научил жителей и жительниц Кордовы одеваться в соответствии со временем года и пользоваться зубной пастой, привил им вкус к парикмахерскому искусству и макияжу, и пр. Под руководством этого бывшего раба халифа Махди изменился стиль в меблировке, а искусство приготовления пищи и застолья приобрело большую изысканность.
59
По Масуди.
60
Там же.
61
Там же.
62
В счетных книгах Харуна обнаружен расход на 10 кират нефти и пакли для сожжения тела Джафара.
63
Однажды, вскоре после смерти Яхьи, Харун призвал к себе Дананир и попросил ее спеть. Бармакиды, сказал он, обманули доверие своего господина и заслужили страшной кары. Она должна их забыть. Дананир ответила, что она всем обязана Бармакидам, даже честью стоять пред халифом, и что после их смерти она уже не может петь, поскольку слезы сжимают ей горло. Харун вызвал Масрура и приказал ему всячески мучить Дананир, пока она не запоет. Наконец, заливаясь горькими слезами, она решилась: «О обитель Салмы! Ты далеко от нас, но твой образ навсегда запечатлен в моем сердце. Когда я увидела, как дома обращаются в руины, я убедилась, что счастливые времена никогда не вернутся». Растроганный Харун отпустил Дананир и больше ее не мучил.
64
Цит. по: Quatremere, Journal asiatique.
65
Le Livre de la Couronne.
66
Табари, Масуди и другие историки, рассказчики «Тысячи и одной ночи» и почти наши современники: G. Zaidan (Al Abbassa оu La soeur du calife), а главное, С. Hermary-Vielle. Le Grand Vizir de la nuit (Paris, 1981).
67
По Табари, op. cit.
68
Цит. по: Yezdi, Tarikh.
69
Prolegonenes. Op. cit.
70
Однажды во дворец прибыл красивый, «красноречивый и образованный» араб по имени Зарара ибн Мухаммед ал-Араби, представленный хаджибом заклятым врагом Бармакидов Фадлом ал-Раби. Он быстро вошел в узкий круг друзей халифа, и у Джафара появился опасный соперник. Из-за него однажды Зарару приняли за мертвого, но тот поднялся из могилы, где до этого момента прятался. «Но ты же умер! — вскричал Харун. — Да, я был мертвым, но Аллах позволил мне воскреснуть, чтобы рассказать эмиру правоверных, какому ужасному обращению я подвергся». Харун стал относиться к Зарару с еще большим дружелюбием, а молодой человек сделался ярым противником Джафара (Yezdi, цит. по: Bouvat).
