Я толкнул её… Мой локоть был на моей территории, и нечего ей было задираться.
Она толкнула меня под партой ногой. Я тоже… толкнул.
Мария Васильевна выгнала меня из класса. Бесполезно было говорить, что Иванова первой начала толкаться. Мария Васильевна почему-то всегда думала, что ссору начинают мальчишки. Посидела бы с Ивановой вместе, узнала бы, кто первый, кто второй.
Нас рассадили с Ивановой, посадили меня с Илюшкой — второгодником. Он ничего человек, только всегда списывает у меня диктанты. Интересно, что он может списывать?
Я тоже попытался списать у него и получил двойку.
Ромка Медведев
Нас распустили на каникулы. Началось лето. Я люблю лето, зиму тоже люблю. Но я не буду рассказывать про времена года. Что летом жарко, зимой снег идёт, осенью жёлтые листья, а весной тает снег… Лучше я расскажу, как пошёл во время летних каникул в кино.
Я стоял и соображал, как бы без билета прорваться. Иногда удавалось, когда на контроле стояла тётя Паша. Она близорукая. Когда начинают пускать в зрительный зал, ребята поднапрут, можно бумажку подсунуть. Пока она сообразит, в чём дело, ты уже прошёл.
В этот день на контроле стоял дядя Вася Длинный Нос. Он придерживал ногой дверь и пропускал по одному.
Тут и подошёл ко мне Ромка. У него было три копейки…
— У нас в военном городке был случай, — сказал он, — показывали в солдатском клубе «ЧП». Артист Трошин играл. Ребята крючок откинули на запасном выходе. Полгородка без билетов прошло.
Я подумал… И пошёл просить ребят, чтоб, когда начнётся кино, они тоже откинули крючок на выходе. Но никто не слушал, один Илюшка пообещал. В этом году он, наконец, перешёл в пятый класс. Благодаря мне, конечно.
Мы с Ромкой напоили его газированной водой. Он три стакана без сиропа выпил.
— Не подведу, — сказал Илюшка. — Возьмите ещё с сиропом стаканчик.
— Больше денег нет, — ответил Ромка.
— Жаль, — сказал Илюшка и ушёл.
Мы легли на траву и притворились, что не хочется смотреть кинокартину про разведчиков, что интереснее лежать на траве и смотреть в небо.
Мы слышали, как в зрительном зале ребята захватывали места…
Потом шум утих, под крышей заиграла музыка — начался киножурнал «Хочу всё знать».
Дядя Вася Длинный Нос посмотрел на нас… Ромка притворился, что спит, а я за гусеницей наблюдал. Я люблю наблюдать. Гусеница изгибалась, ползла по травинкам. Такая зелёная и маленькая.
Длинный Нос что-то проворчал и закрыл дверь.
Мы побежали к запасному выходу. Дёрнули ручку… Дверь была закрыта.
— Попадётся Илюха, ух, ему дам! — разозлился я. — Ещё газированную воду всю выпил… Наобещал… Ещё сдирал у меня диктанты.
— Давай дёрнем дверь посильнее, может, крючок соскочит? — предложил Ромка.
Мы дёрнули дверь посильнее…
Бесполезно!
Стали раскачивать туда-сюда.
Ничего не помогало!
Стали совать в щель палочки, щепочки.
Вдруг внутри что-то загремело. Вначале я и не поверил, что путь свободный. Ромка осторожно приоткрыл дверь… В зале было темно.
— Пошли!
Мы друг за другом пролезли в зрительный зал. С улицы в темноте ничего не было видно, только было видно, как на экране мчались танки. И в этот момент нас кто-то схватил за шиворот. Я догадался кто — дядя Вася Длинный Нос.
Яйцо оказалось всмятку
На другой день я стоял на перилах Хомутовского моста и ждал…
Внизу проплывала лодка. В ней сидела Лида, моя соседка. Она уже взрослая — десятилетку кончила. На ней был сарафан. Она держала в руке лилию. Это ей Димка, электрик с мебельной фабрики, сорвал. Он воображал из себя музыканта — купил баян, а играть-то не умел. Димка сидел в лодке и чего-то хвастал.
Я приготовился прыгнуть, чтоб обрызгать их с ног до головы, гляжу, по деревянному быку вверх лезет Ромка.
— Твоих родителей в поселковый Совет вызывали? — крикнул он. — Тебе от родителей попало?
Он влез почти до самого настила моста. Я стоял на перилах… Сверху Ромка был совсем маленький.
— Не, — ответил я.
Мне и в самом деле не влетело, потому что я убежал на реку.
Момент для прыжка был упущен. Мы прыгнули в воду просто так. Тут тень от фабричной трубы дотянулась к до дороги, мы поплыли к берегу, потому что пора было идти по домам обедать.
Я-то не торопился: мне рано было возвращаться, мать ещё не успокоилась: нам штраф прислали на три рубля.
Я думал, думал, как бы раздобыть что-нибудь поесть, чтоб протерпеть до вечера, и надумал. Я спросил:
— Кем твой отец и мать работают?
— Папа поступил начальником пожарной охраны на мебельную фабрику. Мама… Она — провизор, — похвастался Ромка.
— Кто? — Я знал много профессий: лётчик, кузнец, электромонтёр, но про такую профессию не слышал.
— Провизор… В аптеке по рецептам делает лекарства.
— Аптекарша, — догадался я.
— Нет, провизор.
Я не стал спорить: если он хотел, чтоб его мать работала каким-то провизором, пусть работает. Я перешёл к делу:
— Сейчас домой придёшь… Обедать будешь?
— Бабушка ждёт… Борщом накормит и голубцами.
— Хорошо, когда есть бабушка. — Я вздохнул, подумал и сказал: — У меня бабушки нет. Она умерла.
Мне даже грустно стало от того, что я сказал. Бабушка-то была жива и здорова, жила в Ростовской области. Но всё равно мне почему-то стало жалко бабушку, вы же знаете мой характер: я всегда верю в то, что говорю.
— Вынеси что-нибудь поесть, — сказал я под конец. — Не хочется идти домой. — Бабушки у меня нет.
