одинаковыми. Он находился в длинном коридоре, окруженный каталками, когда два трупа вдруг встали и погнались за ним. Но каждый раз к нему на помощь приходила маленькая девочка — он знал, что это девочка в большом чемодане, — которая всегда кричала: «Все будет хорошо!»
На уик-энд он взял с собой в студию Ванессу. Она сидела рядышком, когда он налеплял куски глины на основание бюста, проделывал лицевые отверстия, счищал излишки глины, придавал форму носу и скулам. Иногда позволял ей трогать глину маленькой плоской палочкой.
Сделав гипсовую форму бюста и раскрасив его, он передал свою работу полиции, и вскоре фотографии девочки в большом чемодане появились в местных новостных передачах. В ту самую ночь Фрэнка посетил другой кошмар. В нем снова присутствовала девочка, но у нее было более округлое лицо, платье другого цвета, и волосы смотрелись по-другому: вместо хвостиков — косички. В первый — и, как оказалось, в последний — раз он решил переделать голову, которую уже закончил.
На следующий день он позвонил Вербу.
— Верните мне бюст, — попросил он.
Верб видел, что Фрэнк сделал с Анной Дюваль и Линдой Кейс, поэтому доверял ему. Получив бюст назад, Фрэнк реконструировал его, сделав щеки полнее и добавив короткие косички, точно как во сне. Раскрашивая бюст, он сделан цвет кожи светлее.
Ванесса наблюдала со своего табурета.
— Подожди, — сказала она. Ванесса подошла к своему портфелю, порылась в нем и вернулась с двумя резинками. — Это для ее волос, — тихо проговорила она.
Новый бюст показали по телевидению, но и на этот вариант реакции не последовало. Фрэнк сделал копию со второго бюста и поместил ее на полке в студии. Она будет оставаться там, безымянная, никому не нужная, пока ее не опознают, известная всем, кто ее видел, просто как девочка в большом чемодане.
Мясной магазин
Спустя 20 лет здание мясного магазина выглядело по-прежнему непрезентабельным: одноэтажное, с плоской крышей, желтая краска снаружи поблекла и облупилась. Два эркерных окна были расположены по сторонам углубленной в стену передней двери с тяжелым латунным молотком, стук которого эхом разносился по просторному помещению с высокими потолками.
Три основные секции — передняя, студия и жилая комната — располагались одна позади другой и были разделены стенками из прессованного шлака. Никакого уединения не существовало, хотя, похоже, все были не против, об этом откровенно свидетельствовал автопортрет голого Фрэнка и другая картина, на которой он изобразил свою подругу Кэролайн. Он сделал ей трехмерную грудь.
Передняя, или прихожая, была забита всякой всячиной, так что едва оставалось место, чтобы пройти после того, как закрывалась дверь на улицу. Здесь стояли здоровенный сундук, достаточно низкий, чтобы на нем можно было сидеть, заваленный книгами и журналами; старый фотоаппарат и коробка как раз такого размера, чтобы вместить череп. В углу за дверью стоял тяжелый дорожный велосипед «Швинн».
На стенах висели или стояли к ним прислоненными картины без рам. В одном из эркерных окон Фрэнк устроил инсталляцию: старые дедовские часы, передняя часть которых была удалена, а на ее место вставлено изображение человека. Очень странное изображение — гипсовый слепок не бюста, созданного Фрэнком, а того, как выглядит глина, когда с нее снимают слой каучука. Он хотел показать уродливую деформацию лица, сохраняя схожесть с тем, кто изображен.
Скудная информация о жертве заполняла оставшуюся часть часов. На месте маятника висели фотографии с места преступления — с огражденным желтой полицейской лентой куском земли, с номером полицейского участка и надписью «ВСЕХ, КТО РАСПОЛАГАЕТ ИНФОРМАЦИЕЙ, ПРОСИМ СВЯЗАТЬСЯ С НАМИ», — которые Фрэнк взял из телевизионных новостей. Фотографии были вставлены в рамки, которыми обычно оформляют детские фото, чтобы подчеркнуть тот факт, что жизнь жертвы безвременно оборвана. Ребенку было всего четыре года (меньше, чем девочке в большом чемодане), когда 27 мая 1994 года его тело нашли в грубом мешке.
На дверце часов Фрэнк повесил билет, похожий на багажную бирку, но это была бирка, висевшая на пальце ноги мальчика, когда его тело находилось в офисе судмедэксперта, — дело номер 2599. А мальчик долгое время был известен как мальчик в мешке.
Среднюю, самую большую комнату Фрэнк приспособил под студию. Являя собой сочетание мастерской и лавки старьевщика, она была по-своему живописным, фантастическим местом, которое мог создать постановщик художественного фильма, чтобы в каждом углу и в каждой щелке что-то обязательно бросалось в глаза.
Двухместный диванчик, обитый черной кожей, был практически полностью покрыт слайдами и фотографиями различных частей человеческого тела. Полки загружены книгами по искусству, свечами и бессчетным количеством разных вещей: от сувениров (пара кастаньет) до памятных предметов (устройство, которое его отец однажды использовал для воспроизводства текстуры дерева). Там стояли еще два велосипеда, девять восьмимиллиметровых проектора и алюминиевая арматура для скульптур — изогнутая и перекрученная, заляпанная сухой глиной. На стенах красовались небрежно расклеенные фотографии — Фрэнк в баскетбольной майке верхом на «Харлее-1200»; Джан в двадцать лет, ее широко поставленные глаза сияют; какая-то старинная подружка в бикини на пляже; актриса Ким Делани из сериала «CSI: Дело в Майами», Фрэнк лично ее сфотографировал, — и вырезки из газет о беглом преступнике Джоне Листе и человеке, которого убили и закопали на кукурузном поле, Эдварде Майерсе. В глаза бросался постер с рекламой фильма «Невеста Чуки» — он, с одной стороны, выполнял роль заплатки (потому что в его вкусе скорее Ингмар Бергман и элитарное кино), а с другой — был показателем страшного мира, в котором Фрэнку приходится работать. Случайные предметы — монеты или открытка с комиком Липсинкой — были разбросаны по полу и залиты полиуретаном. На карнизе почти под самым потолком висели огромный парик из стекловолокна, который он слепил для съемок модели, игрушечная яхта, найденная на улице громадная и ржавая вывеска «7Up» и часть скелета коровы.
Произведения на всей площади стен, казалось, были созданы человеком, который никак не мог решить, какому стилю следовать. Рядом с массивной картиной маслом, изображающей голую по пояс молодую женщину в колготках и туфлях на высоких каблуках, которая призывно изогнулась перед раскаленным прутом, находилась посмертная маска, напоминающая Чарлза Лафтона в роли Квазимодо из «Собора Парижской Богоматери». Серия из пяти пейзажей занимала стену за скульптурой обнаженной женщины, сидящей на краешке стола.
Повсюду были развешаны маленькие акварели — он называл их своей расслабухой, способом прогонять кошмары, — полыхающие чистыми цветами, которые казались слишком трепетными и яркими, чтобы иметь отношение к смерти. Глядя на них, нельзя было понять, что на этой изображена женщина, которую нашли в чемодане, а на той — труп человека, который лежит частью на берегу, частью в воде. Иногда он ваял небольшие скульптурные композиции, вроде девочки в большом чемодане — ее скелетик на больничной каталке был выложен из дерева, запутанных проводов и красной краски.
Если пойти в глубь помещения, вам обязательно попадутся на глаза три стеллажа в самом центре студии, где стоят вылепленные головы.
На верстаке Фрэнка находился череп, доставленный несколько дней назад из нью-йоркской полиции. Бандероль была заклеена зеленым стикером, на котором виднелись слова «ПО ПОЛУЧЕНИИ ХРАНИТЬ В ХОЛОДИЛЬНИКЕ», хотя Фрэнк не обращал внимания на предупреждение. Если мягкие ткани удалены, череп едва ли завоняет или потребует хранения в холодильнике. В большинстве случаев.
Люк в полу посреди студии вел в подпол — место, известное как «преисподняя», где Фрэнк хранил свои модели трамваев. Они бежали по рельсам, проложенным по периметру помещения, прежде чем исчезнуть в проделанном в стене тоннеле и въехать в подвал. Вдоль путей располагались маленький город, станция метро, миниатюрные автомобили, грузовики и пожарные машины, парковые скамейки, деревья и
