Они взошли на мост, когда толпа стала уже редеть. И тут они увидели Дженни, бегущую им навстречу. Люди удивлялись и пропускали ее.
И тут Ланселот решился. Он велел Жерару остановиться, осторожно поднялся с сиденья и шагнул с коляски на теплые доски деревянного настила моста. Ноги держали его. К нему подскочили Жерар и Пятик, и медленными шагами, опираясь на их плечи, Ланселот пошел навстречу Дженни своими ногами.
— Христос исцелил тебя, Ланс! — радостно воскликнула Инга.
— А я это давно понял, — сказал Пятик.
Они встретились с Дженни на середине моста и обнялись.
— Какой ты высокий, Ланселот мой! — сказала Дженни, подняв от его груди заплаканное лицо.
— А ты все—таки маленькая, королек! Они долго стояли обнявшись и не заметили, что друзья оставили их и прошли вперед. Уже и людей на мосту не осталось.
— Пойдем? — спросила Дженни.
— Куда? — спросил Ланселот.
— Наверх, к Кресту. Все уже ушли вперед.
Сначала ноги еще плохо повиновались Ланселоту, и он шел, опираясь на плечо Дженни, но с каждым шагом он чувствовал, как мускулы и жилы на ногах крепнут, и вот он уже отпустил ее плечо и взял за руку.
Они прошли мимо распахнутых настежь ворот Гефсиманской обители.
— Даже Патти ушел со всеми, — сказала Дженни, заглянув в ворота.
Они пошли вверх по улице. Поднимались они все быстрее и быстрее, не уставали от подъема, а наоборот, становились бодрее с каждым шагом. Вот они дошли до арабского поселка, вот прошли по его пустым улицам и вошли в ворота Елеонской обители. Перед ними была аллея, обсаженная кипарисами, а в конце ее — сияющий белый храм. Двери храма распахнулись, и из них вышел высокий Священник в ослепительно белых одеждах. Дженни и Ланселот видели его со спины, видели падающие на плечи кудри русых волос, но не видели лица. За ним шли священнослужители в таких же радостных пасхальных одеяниях, монахи и монахини, мирские мужчины и женщины, старики и дети. Священник в белом, идущий впереди всех, медленно шел по дороге из храма и вел за Собой остальных. Они не видели Его лица, потому что он шел почти спиной к ним, уходя от них еще выше по горе. А люди все выходили и выходили из храма, и было абсолютно непонятно, как в этом небольшом храме помещалось столько людей, и как это так получается, что идущего впереди всех Священника они продолжают видеть, хотя за ним прошли уже, наверное, тысячи людей. Ланселот решил, что люди входят в храм с другой, не видимой им стороны, проходят его насквозь и поэтому такая нескончаемая процессия выходит из его дверей.
Ланселот и Дженни увидели большую группу монахинь в необыкновенно сияющих белых одеждах; впереди шла полная монахиня с золотым крестом на груди, а за монахинями шли Сандра и Леонардо, ведя под руки высокую беловолосую старушку с молодым лицом. За ними, держась рядом, радостно переговариваясь на ходу, но не сводя глаз с Христа, шло множество людей в очень светлой мирской одежде, и Дженни с Ланселотом увидели среди них помолодевшего доктора Вергеланна, они увидели Марию с младенцем на руках и рядом Хольгера, при этом Хольгер с любовью смотрел на Спасителя явно зрячими глазами; шла под руку с Драганом леди Патриция, а рядом с ними шли и тоже держались за руки Эйлин и Карл. И у Ланселота, и у Дженни перехватило дыхание, когда они увидели стаю летящих над ними детей и среди них всех юных насельников Бабушкиного Приюта! Потом снова пошли толпы незнакомых людей, но Ланселоту показалось, что среди них мелькнули лица мэра датского городка и старика с гамбургского берега и уже совсем забытое лицо чиновника из Центра питания города Тронхейма. И тут Ланселот испугался.
— Господи, а мы? — закричал он, схватив Дженни за руку, полный тревоги, любви и надежды. Как будто услыхав его отчаянный зов, Священник остановился, и Ланселот понял, что сейчас Он обернется и скажет:
— Идите и вы.
Примечания
1
Известное высказывание о. Серафима Платинского (Роуза) о последних временах.
