— А так!
Верка отёрла рукавом слёзы и продолжила:
— Муж у меня в прошлым годе сгинул — на охоту ушёл и не вернулся! Одна я средь мужниной родни осталася, вроде и сродственники, а как чужие. Тяжко мне с дитём. А тут Борька, сынишка мой, — пояснила она — приболел. И ревёт и ревёт. Измотал меня всю! И настойки я у тебя взяла, но не помогла она!
— А ты хотела, чтоб она сразу помогла, что ли? Сразу даже кошки не родятся, а тут понос! Ну, ладно, дальше то что?
Шмыгая носом, Верка продолжила:
— К вечеру свёкор со свекровкой на меня насели: ' Успокаивай своего пащенка, а то из дому вместе с ним выкинем!'. Тут я не сдержалась и в сердцах крикнула на Борьку: ' Моченьки моей больше нет, да чтоб тебя оглашенного Лешак унес!'. Вдруг в избе открылась дверь и налетевший ветер загасил лучину. Темно на дворе было. Пахнуло сыростью и прелыми листьями. Дверь с треском захлопнулась, и наступила мёртвая тишина. Кинулась я к Борькиной люльке, а там… — женщина опять зашлась в безудержном плаче. — Там горсть перепрелых прошлогодних листьев и сыночка моего н — е-е-ет!
— Да, — Силивёрст почесал мозолистой рукой затылок, — вот так дела. Морозко, неси сюда ковшик с квасом!
Старик достал с полки сосуд и чего-то добавил в квас. Морозко принюхался:
— Валериана?
— Да, — ответил волхв, перемешивая содержимое ковша, — и не только. Там и мята, и сон- трава. Пусть она успокоится, поспит. А мы с тобой подумаем, как горю помочь.
Старик протянул ковш Верке:
— На, голуба, выпей! Полегчает. И домой иди, а мы с внучком тебе поможем!
Верка вновь бухнулась старику в ноги:
— Спаситель! Работать на тебя до конца дней своих буду-у-у!!!
Он заставил бабу выпить квасу с подмешанным в него зельем. Затем проводил Верку до порога.
— Ступай, родная, а нам еще подумать надобно.
Как только Верка ушла, Силивёрст, повернувшись к Морозке, спросил:
— Ну, внучок, чего ты про леших знаешь? Проверим, внимательно ты меня слушал, али нет.
— Лешие — это низшие духи, как домовые, водяные, полевики, и прочая мелочь, — бодро начал перечислять Морозко. — Силами далеко уступают богам. Однако являются сущностями волшебными, и недооценивать их не стоит. В лесу лешему подчиняются всё: растения, звери, птицы. Лешак по праву хозяин леса. Немногим смертным доводилось встречаться с лешим лицом к лицу. Потому как облик его изменчив. Леший может быть высоким, как столетний дуб, и выглядеть точь-в-точь как старое дерево. Может быть маленьким, как белка, может явиться в виде старика с куцей бородёнкой цвета зелёной плесени или мха. Если явиться он в виде человека, то одето всё на нем будет наперекосяк: левый сапог на правой ноге, правый на левой, полы кафтана или полушубка заправлены не как у всех слева направо, а наоборот. Любимая его забава — людей запутывать, с дороги сбивать. Не любит он охотников и лесорубов, ибо он и лес — одно неразрывное целое. Причиняя вред лесу, наносишь вред и самому лешему.
Всё это Морозко оттарабанил на одном дыхании, затем, переведя дух, спросил:
— Дед, как ему вред-то причинить, я не знаю, — ты об этом ни разу не рассказывал! Не будем же мы весь лес вырубать?
— Да, — Силивёрст прошёлся по горнице, — силой мы его не возьмем. Хитростью надо! Попробуем его напугать!
— Ага, — Морозко ухмыльнулся, — он сам кого хошь напугает!
— Ну, это мы еще посмотрим!
Старик залез на полати и стал вытаскивать мох, которым законопачивал щели в избе.
— Есть тут у меня штучка одна…
Кряхтя, старик слез со скамейки и показал раскрытую ладонь. На ладони старика лежала булатная чешуйка, от которой шла неведомая губительная сила. Морозку неожиданно прохватил озноб. От безотчетного страха его пробил пот, а по телу побежали крупные мурашки. Неведомая сила чешуйки обжигала парня словно огонь.
— Ага, — старый волхв был доволен, — эта пластинка от доспехов Сварожича — огня. Случайно она мне в руки попала. Как — о том после поведаю. Сейчас у нас другая задача — лешего отыскать!
Старик снял шнурок с оберегами, нанизал на него волшебную пластику и опять надел его на шею.
— Собирай, Морозко, харч в дорогу. Выйдем сегодня!
Лес встретил путников весёлым птичьим щебетанием и зеленью всевозможных сортов и оттенков. Весна полноправной хозяйкой вступила в свои права, потеснив угрюмую Зиму дальше на север. Двое путников: молодой, легкий на ногу парень и старик, опирающийся на резной посох, шли по лесу, стараясь обходить подсыхающие лужи и грязь. Солнце клонилось к земле. Лес наполнялся сумраком, густел, перебираться сквозь переплетение кустов и корней становилось тяжело. Морозко перепрыгнул через очередную валежину и остановился.
— Дед, а мы уже были здесь! Я в прошлый раз, когда через это бревно перескакивал, на сучок наткнулся, клок шерсти из душегрейки выдернул!
Парень, раскрыв ладонь, показал старику пук шерсти.
— Значит верно идем, раз леший проказить начал! Вот хитрая бестия — надеется, что в сумерках не поймём, что по кругу ходим. Давай-ка Морозко сапоги скидай. Одевайся как Лешак- левый сапог на правую ногу, правый — на левую. Хоть и неудобно, зато хозяин лесной с пути сбить не сможет. Полы душегрейки запахни на другую сторону. Вот так-то лучше!
Старик сел на поваленную сосну и тоже стал переобуваться. Тем временем в лесу окончательно стемнело.
— Дед, как в темноте пойдем? — спросил Морозко. — Может, здесь переночуем?
— Нет, Морозко, раз Лешак с пути сбивать начал — он где-то рядом. С утра нам опять по лесу бегать придётся, пока с ним встретимся. А от нечисти лесной как-нибудь отобьёмся. Ну, тронулись!
Спотыкаясь, путники побрели дальше. Время блужданий впотьмах неожиданно принесло свои плоды — на небольшой полянке путники наткнулись на старенькую избушку, освещенную лунным светом. Избушка была чуть больше собачьей конуры. На пороге сидел бородатый маленький старичок. Из-за приоткрытой дверцы сочился на улицу тусклый свет — лица сидевшего не было видно. Морозко первым выбрался из леса на поляну, подошёл к старичку и, поклонившись, сказал:
— Исполать тебе, дедушка!
— Гой еси, добрый молодец! — проскрипел старичок.
Подоспевший Силивёрст, тоже поклонился:
— Дозволь спросить тебя старче…
Старичок проскрипел недовольно:
— Чего уж там, спрашивай.
— Почему это у тебя одето всё шиворот-навыворот? Не ты ли этого леса Хозяин?
— Узнал ты меня, старик, — согласился Леший. — Думал я, что в темноте не разглядишь! Разглядел. Зачем пожаловали? — в голосе лешего сквозила неприкрытая злоба. — Лучше топайте отседова, покуда я не осерчал!
— Да разве так гостей принимают? — резко осадил Силивёрст лешего. — К тебе не побирушки какие- нибудь пришли, а волхвы!
— Ой, ща животик надорву! Волхвы! Мне все едино — я здесь хозяин!
Старичок резко поднялся на ноги и стал стремительно меняться. Подобно дереву его тело оделось корой, руки превратились в огромные узловатые ветви. Морозко не успел глазом моргнуть, как макушка лешего сравнялась с вершиной самого высокого дерева.
— Кто вы передо мной? — пророкотал леший, поглядывая на гостей с высоты.
Его голос громовым эхом пошел гулять по всему лесу.
— Козявки, жуки, черви навозные! Растопчу и не замечу!
— Постой бахвалиться! — осадил лешего старик, сжал рукой пластинку огненного бога, прошептал
